Что означает ваша фамилия?

Точно так же русский Богдан попал в святцы как перевод греческого Феодот (по-народному Федот), Боголеп – как «тезка» греческого Феопрения. Появилось в святцах и такое явно переводное имя, как Разумник. Дескать, смысл не меняется, святой не обижен, а простым русским людям и понятней, и произносить удобней. Иные греческие святые помимо имен носили прозвища, характеризовавшие их деятельность. Если даже имена их оставались в русских святцах без изменений, то рядом стоявшие прозвища для ясности переводились. Так, один из многочисленных святых Иоаннов получил прозвище Воин, другой – • Постник. Крестили и именем, и прозвищем одновременно: Иоанн Воин или Иоанн Постник, но русское прозвище было понятнее иноземного имени и вытесняло его. И вот на Руси не редкостью стали имена Воин и Постник. Строителя храма Василия Блаженного в Москве звали Посник Яковлев (т выпало, так как не произносилось), отцу одного из друзей Пушкина Павла Нащокина при крещении дали имя Воин. От этих имен образовались не только отчества, но и фамилии – Постников, Воинов. Впрочем, проникновение русских слов в святцы было явлением редким. Даже к таким «освященным» русским именам, как Богдан, Владимир, Всеволод, высшие церковные власти относились с неприязнью и старались их заменить иноземными. Так, Всеволод, например, заменялся Гавриилом, хотя последнее имя имеет совсем иное значение – «божественный воин». Таким образом, одним из наиболее богатых источников русских фамилий стали не немногие славянские имена, попавшие в святцы, а те самые нехристианские личные имена, которые долгое время, до самого XVIII века, вопреки господствующей церкви давались детям при рождении и часто сопутствовали людям на всем протяжении жизни.

Как же в старину называли матери своих маленьких детей? Чаще всего, как и сейчас, ласкательно, но это было не только семейным прозвищем, а становилось признанным именем взрослого, даже старого человека. Прежде всего бросалась в глаза миниатюрность новорожденного существа: Малюта, Малец, Малыш, Малыга, Малей, Малява. От этих домашних имен пошли распространенные фамилии Малютин, Мальцев, Малышев, Малыгин, Малеев, Малявин. Охотно давались ласкательные имена; какие – чаще, какие – реже, можно судить по степени распространенности фамилий: Милютин, Милюков, Милаев, Миляев, Милованов, Сабинин, Собинов (от собина – родной, мой собственный). Долго ждали ребенка – называли его Ждан, Чай или Чайко (от чаяти); явился он неожиданно – Неждан, Нечай. Новому члену семейства иногда давалось имя Прибыток; желая ему долголетия, родители нарекали его Столет и даже Бессмертной. Первого ребенка называли Первенцем, Первушей, Первухой, третьего (счастливое число по Святой Троице) – Третьяком, уменьшительно – Треней; отсюда многочисленные Третьяковы, а также Треневы и Тренины, шестого – Шестаком (Шестаковы). Тихий, спокойный ребенок звался Смирным, Тихомиром, Тиханом (Смирновы, Тихомировы, Тихановы).

Младшего называли Меньшиком, Меньшутой, единственного – Одинцом, позднего – Поздняком, Поздеем, Позднышем, Поскребышем. Родившихся в предпраздничный и праздничный день – Субботой или Неделей (по-старому неделя – воскресенье), в зимнее время – Зимой или Морозом, весной – Весной или Вешняком (многие Вешняковы позднее стали писаться Вишняковыми).

Чтобы ребенок был богат и счастлив, ему иногда давалось имя, более известное из сказок, чем из окружающей жизни: Король, Царь, Бова или же Алмаз, Яхонт, Золото.

Но нередко ребенок в полунищей и без того многодетной крестьянской семье приносил только горе, и измученные родители называли его Злобой, Кручиной, Нелюбом, Нехорошем, Невзором (глаза бы не смотрели!) – отсюда соответствующие фамилии. Особо раздражал шумный, беспокойный ребенок – Бессон, Немир, Шумило, Зык, Докучай, Бушуй, Базан (крикун), Барузда (от «баруздить» – шуметь). Болезненный младенец нарекался Истома, Сухота, Золотуха, Желтуха, Лопуха, то есть по болезни. Но, вероятно, гораздо чаще подобные отрицательные имена давались даже любимому ребенку из суеверия, чтобы на него не позарилась нечистая сила. В тех же целях русскому дитяти, помимо основного, скрываемого от посторонних, иногда присваивалось «басурманское» (нехристианское) имя – Мурат, Мураз, Ахмет, а подлинное не произносилось и сохранялось в тайне. Но со временем «охранительное» имя вытесняло подлинное, и взрослый человек оставлял потомство Муратовых, Муразовых, Ахматовых, нынешнее поколение которых часто совершенно необоснованно считает себя «татарских кровей».

Дабы обмануть нечистую силу, устраивалась еще и такая наивная процедура: отец или дед выносил хворого ребенка из избы и через некоторое время приносил его же обратно, приговаривая (чтобы слышали бесы), будто бы свой выброшен, а принесен совсем другой и имя у него другое, скажем, уже не Ждан или Любим, а Найден или Ненаш. Дескать, услышат бесы, что это другой ребенок, и отступятся от него.