Что приносит тьма (ЛП)

Лежавшее к северо-западу от Ковент-Гардена скопление зловонных улочек и темных дворов, известное как Севен-Дайалз, когда-то было процветающим районом, облюбованным поэтами, иностранными посланниками и фаворитами доброй королевы Бесс [6]. Но те времена давным-давно минули. Теперь стоявшие вдоль главных улиц некогда величественные особняки из кирпича и камня превращались в руины, а их увеселительные сады и парки исчезли под муравейником убогих деревянных лачуг, населенных побирушками, ворами и торговцами самого низкого пошиба.

«Пилигрим», расположенный в узком переулке неподалеку от Касл-стрит, формально имел разрешение на продажу как крепких напитков, так и пива, но, похоже, обслуживал главным образом тех, кто предпочитал дешевый джин.

– Рюмку джина, – заказал виконт, подойдя к прилавку.

Немолодая полная женщина с огромной грудью, выпиравшей из лифа рваного, грязного платья, с подозрением прищурилась на посетителя и плеснула выпивку в замызганную рюмку.

– Чего это вы тут ошиваетесь? Нам здесь такие без надобности. От таких, как вы, одни беды.

– Я ищу Жака Колло. Не знаете, где можно его найти?

– Колло? – фыркнула буфетчица и мотнула головой. – Никогда не слыхивала о таком.

Девлин положил на покрытый пятнами прилавок полкроны.

– Если случится увидеть, передайте, что у меня есть для него работа.

– Говорю же, не знаю такого. – Однако монета исчезла.

Себастьян устроился за одним из шатких столиков в глубине зала, покручивая кончиками пальцев рюмку с остро пахнущим пойлом. Он даже несколько раз поднял ее, притворяясь, будто пьет, хотя был достаточно осторожен, чтобы не касаться стекла губами.

В неглубоком очаге вяло потрескивал огонь, наполняя комнату едким дымом, не поощрявшим завсегдатаев рассиживаться. Посетители нескончаемым потоком забредали в зал с низким потолком, опрокидывали рюмку джина за пенни и уходили. Насколько виконт мог судить, посуда тут никогда не мылась.

Через каких-то пять-десять минут на пороге появился коренастый мужчина средних лет с седоватыми бакенбардами и странно блуждающим взглядом. Миновав прилавок, новоприбывший направился прямиком к Девлину, подтянул стул и уселся напротив.

«Говорят, у Колло глаз косит, да так, что не понять, куда смотрит, – сообщил Калхоун перед тем, как виконт покинул Брук-стрит. – Французу лет сорок-сорок пять, примерно моего роста, только поплотнее».

– Слыхал, вам нужен Колло, – произнес незнакомец с заметным французским акцентом. – Я не он, mais je puis… э-э-э… но мог бы разыскать его для вас, если пожелаете. Да?

Себастьян кивнул неряшливой буфетчице, которая со стуком поставила выпивку перед французом, исподтишка обменялась с ним взглядами и отошла.

Мужчина осушил рюмку одним длинным глотком и облизнул губы.

– У вас есть работенка, верно?

– Для Колло.

– Колло вот уже долгие годы мой добрый друг. Говорите мне, я передам ему.

– Вы знавали его в Париже?

– Mais oui. Ну да. Мы вместе выросли. На Монмартре. Вы знаете Париж?

– Я слышал, в Париже Колло промышлял воровством драгоценностей.

Француз откинулся на спинку стула, открыв рот в пародии на изумление:

– Воровством?! Non. Кто вам такое сказал?

– Те же люди, которые утверждают, что знатный господин в Ньюгейте не убивал Даниэля Эйслера. Говорят, это дело рук Колло.

– Monsieur! – Дико вращая косящим глазом, собеседник сорвался с места, готовый броситься наутек.

– Предлагаю вам сесть. За дверью дожидается парочка полицейских с Боу-стрит, еще двое стоят у черного хода, – спокойно заметил Себастьян, подкрепляя ложь ухмылкой. – Можете побеседовать с ними, если желаете, но, думаю, разговор со мной покажется вам куда приятнее.

Колло опустился обратно на стул и осипшим голосом спросил:

– Чего вам от меня нужно?

– Откуда вы знали Эйслера?

– Но я не говорил, что…

– Вы знали его. Ответьте, откуда.

Француз снова облизнул губы, и Себастьян подал буфетчице знак принести еще джина.

– Откуда? – повторил Девлин, когда женщина отошла.

– Мы познакомились много лет назад.

– В Париже?

Колло прикончил вторую порцию и покачал головой:

– В Амстердаме.

– Когда это было?

– В девяносто втором.

– Вы продавали ему драгоценности?

Губы француза скривились, нос наморщился, словно он только что унюхал какой-то смрад.

– Этот тип был мерзавцем. Худшим из мерзавцев. Он мог обмануть человека быстрее, чем посмотреть на него, а потом рассмеяться ему же в лицо и обозвать глупцом.

– Он и вас обманул?

Словно почувствовав разверзшуюся перед ним западню, Колло подобрался.

– Меня? Mais non. Меня нет.

Себастьян покрутил в пальцах свою рюмку, подмечая, что француз не спускает с нее глаз.

– Драгоценности, которые вы продали Эйслеру в Амстердаме в девяносто втором – откуда вы их взяли?

– Семейные. Колло из поколения в поколение были гранильщиками алмазов. Спросите любого, кто жил в Париже в прежние времена, вам скажут. Но осенью девяносто второго дела пошли плохо – очень плохо. Мы не могли оставаться. Сбежали в Амстердам.

– И продали свои камни Эйслеру?

– Да.

– И не вели никаких дел с ним здесь, в Лондоне?

– Нет.

– Я слышал обратное.