Что рассказал убитый

– Вот именно, без костылей! Хотя ходит плохо: все-таки опорная функция нижних конечностей у него прилично нарушена, но! – и Огурцов с глубокомысленным видом поднял вверх указательный палец. – Под подозрение тогда попали пять или шесть человек. Вы их просеяли сквозь мелкое сито, и никто не поплыл, да и у всех подозреваемых оказались алиби – более-менее надежные, значит, это или некто посторонний, или… Негодин! Ведь вы его не особо-то и пытали – в смысле, допрашивали?

– Нет, ты, доктор, не… доктор Ватсон! Ты, Дима, забыл, что никаких мотивов и у Негодина не было плюс он двигается плохо, и его старушки у подъездов не видели в тот день, они вообще никого постороннего не видели.

– А ты знаешь, что в том подъезде творятся странные вещи? – И он поделился с ней тем, что услышал от соседа.

Неделина слушала его, скептически усмехаясь, но в конце заинтересовалась:

– То есть ты намекаешь на то, что некто имеет ключи от квартир жильцов этого подъезда?

– Ага. А по-другому и не объяснишь это. А то, что в том подъезде днем практически никого не бывает? Об этом тебе…

– Ну да, известно…

– А вот тебе то, чего ты не знаешь: Негодин года три назад устроился работать в коммунхоз, и под его присмотром находятся трубы отопления и холодной воды в подвале их дома – ну, смотрит, не бегут ли краны и прочее, красит трубы, еще чего-то делает, в общем, смотрящий по подвалу. А в подвале у него слесарная мастерская, и хоть подвалы разделены на три части – по количеству подъездов, но…

– Да? Я, честно говоря, не знала, что он работает.

– А он без оформления и без трудовой книжки. Ему начальство платит тысячи две-три в месяц, и все довольны, а коль он не оформлен, то вам и не сообщили.

– И что ты предлагаешь?

– А вот что: Негодина надо на целый день из дома убрать – предлог сама найдешь, а вашим добрым молодцам из розыска за это время тщательно обследовать подвал. В квартире обыск не дадут делать, а вот подвал… Только пусть ищут не костоправы, а умелые, те, что с руками.

– Ты думаешь, что там найдутся какие-то улики типа чемодана, паспорта убитой? – усмехнулась она. – Мы ведь подвал осматривали еще тогда, в день убийства, и через пару дней еще раз.

– Может, все и так, но чем черт не шутит! – ответил Огурцов и, подумав, закончил мысль: – Кроме того, убийца мог сразу все унести домой – кто догадается идти к инвалиду? А сейчас, по прошествии многих месяцев, он давно успокоился… В общем, надо бы поискать еще.

* * *

Но тут Огурцова снова выдернули из прошлого. Только на этот раз не тряска и турбулентность, а заботливые стюардессы-кормилицы. Они покатили по проходу некое хитроумное приспособление наподобие стола-буфета на колесиках, спрашивая у пассажиров, кто бы и чем хотел подкрепить свои гаснущие вследствие тяжелого воздушного перелета силы. Огурцов не сильно-то ощущал угасания своих сил, но все же подкрепился курочкой, салатиком и безалкогольными – увы! увы! – напитками, правда, разнообразными. Сия трапеза и связанная с ней суета длились не менее получаса, и доктор, откинув спинку сиденья, снова погрузился в воспоминания.

Тогда Неделина, выслушав речь Огурцова, надолго замолчала, а потом засуетилась, засобиралась:

– Засиделись мы, Дима, с тобой! Того и гляди Перчик заявится искать супругу и еще подумает невесть что. – И, улыбнувшись, добавила: – Значит, так! Я доложу начальству все эти мысли и предположения, а ты ступай домой и никому ни звука…

– Конечно, конечно, – замахал руками Огурцов, – я что, не понимаю? Никому! Как можно? Я только Негодину… за тридцать сребреников… скрюченными от жадности пальцами… Все, пошел, пошел, – сказал он, увидев, как следователь взялась за здоровенную книгу Свода законов РФ.

– Ладно! – примиряющее вскинул он руки. – Я не жадный… Давай пополам? Каждому по пятнадцать? – И выскочил за дверь.

* * *

После всех операций, после выписки из разных стационаров Юру привезли домой, в их маленькую «двушку». Мать встретила его неласково. На ее лице было написано явное неудовольствие, и она с крайне осуждающим видом тогда сказала: