Что с нами происходит?: Записки современников

Одно дело — технократия, которая громко требует прав (для себя), но в своих наукообразных моделях экономического развития продолжает рассматривать туземное население исключительно как «трудовой ресурс», а перестройку мыслит как возможность осуществить новую серию глобальных технократических экспериментов. Это кажется парадоксом, но даже некоторые ученые привыкли мыслить исключительно технократически, как заядлые бюрократы (с ними они и смыкаются, не разберешь где кто? — на работе, в каком-нибудь гипроводхозе, он бюрократ, в частной беседе — воинствующий демократ), как правило, их меньше всего волнуют права крестьянина, рабочего и добросовестного хозяйственника. Тут интересы расходятся в диаметрально противоположные стороны.

Чтобы возродить нравственность, конечно, нужно и право. Но следует ли из этого, что мы должны копировать буржуазную правовую систему? Коммунизм, с точки зрения Маркса, это социалистически преобразованные отношения типа Gemeinwesen (естественной общности). И нелишне напомнить, что уже в самом начале организации нашей власти (Советской власти) был отброшен стержневой принцип буржуазного права — разделение властей. В своем «Духе законов» Монтескье считал этот принцип главным, видя его не в разделении функций, а именно в противопоставлении властей. Логика тут простая: в буржуазном обществе человек человеку если уже и не волк, то, по меньшей мере, обязательно жулик; следовательно, нужно сделать так, чтобы один жулик (представитель одной из партий, захвативший данный орган власти) контролировал другого жулика — из другой группы, и наоборот, в результате чего аппетиты различных жуликов могут быть хоть как-то нейтрализованы.

В противоположность этому принципу, Советы были задуманы как рабочие органы народного самоуправления, и в ходе нынешней перестройки нужно добиться, чтобы они таковыми стали на самом деле.

На наш взгляд, ключ к разрешению многих наших сегодняшних экономических трудностей находится во внеэкономической сфере — правовой и нравственной. Что касается деревенской общности, здесь на первом месте проблема нравственности. Как ее возродить? Очевидно, только через борьбу за право полной хозяйственной самостоятельности крестьян и их добровольных коопераций.

В. Белов Возродить в крестьянстве крестьянское…

— Василий Иванович, как известно, в Москве прошел IV съезд колхозников. Много вопросов было поднято на нем, в том числе и о развитии кооперации, демократии в деревне. С утверждением их в жизни крестьянин должен почувствовать себя хозяином, творцом. Что вы думаете по этому поводу?

— За последнее время совещаний, собраний, заседаний стало не меньше, а, пожалуй, больше. Почему — не знаю. Но съезд колхозников, мне кажется, все-таки событие нерядовое. Разговор ведь шел о кооперативах, крестьянской предприимчивости. Мы возвращаемся к идеям ленинского плана кооперации, к идеям А. В. Чаянова, других прогрессивных мыслителей… Только на этом пути, используя глубокую личную заинтересованность крестьянина в конечных результатах труда, мы сможем наконец избавиться от дефицита в продуктах питания.

Сельский житель обретает себя как творец только в предоставленной ему свободе действий. Когда не понукают, не поучают, как пахать, что сеять, и не стоят над душой с очередным указанием. Но свобода эта вовсе не свобода от земли. Земля — главная опора крестьянина. Это с достаточной убедительностью подтверждают коллективы, которые берут сейчас в аренду фермы, технику. Они уже появляются на Псковщине, в Новосибирской области, о чем говорили на съезде колхозников. Есть они и у нас на Вологодчине.

Такой пример. В прошлом году в совхозе «Тотемский» звено шофера Валентина Творилова взяло арендный подряд в заброшенной дальней деревне. Людей не подгоняли ни директор, ни агроном, ни бригадир. И что же? В плохую погоду, когда через день лили дожди, восемь человек сумели заготовить столько отличного сена, сколько не под силу среднему по размерам колхозу. Вот она, цена самостоятельности на практике!

Далеко не все, конечно, принимают ее, эту самостоятельность. А кое-где еще пребывают и в неведении.

Недавно в одной из деревень произошел у меня разговор с двумя тамошними жителями. Спрашиваю: вот сейчас разрешается иметь приусадебный участок по пятьдесят соток — знаете об этом? Нет, отвечают, не знаем. Ну, а лошадь хотели бы иметь на подворье? Они говорят: так это же запрещено. Как-то запаздываем мы с разъяснением таких вот насущных изменений…