Что с тобой не так?

–Нет, – округлила она глаза, – водитель скрылся. Сволочь! Камер там не было, где-то возле бывшего Дворца культуры. Машина то ли красная, то ли чёрная. Издалека её видели двое подростков, но что они скажут.

–Как Анжелка?

–Шеф дал ей отгулы. Столько, сколько потребуется. Он знает, что она в любом случае выйдет раньше.

–Почему?

–Кроме работы у неё ничего не осталось.

***

Спустя пару дней, когда прошли похороны, я набрал номер. Номер был не красивый, но по какой-то причине быстро запоминался. Возможно, в мире цифр также существует какая-то особенная раскладка, предполагающая более удобное их использование. Хоть их всего десять. Это тебе не тридцать три.

–Да, – раздался в трубке приглушённый голос.

–Анжела! – и все слова, что я собирался сказать, как можно было предполагать, вылетели из головы. – Привет.

–Привет.

И тишина.

–Как ты? Узнала?

–Нормально. Да.

–Анжел, – я глубоко вдохнул, – давай я приеду и помогу тебе. Что нужно? Вещи разобрать? Что-то с юристом обсудить?

–Ничего не нужно, спасибо.

–Нет, так не пойдёт. Диктуй адрес, – и тут я понял, что понятия не имею, где они жили. Где она теперь живёт.

–Не стоит, правда, – не особо уверенно пыталась сопротивляться Анжела.

–Диктуй.

–Ну хорошо, – вздохнула она и смирилась.

Когда положил трубку, сказав, что буду через час, я задумался, а какого это остаться одному? Реально одному. У меня всегда был кто-то. И сейчас, как бы не складывалась жизнь, есть мама и старшая сестра. Мы находимся не рядом. Все в разных городах. Но «рядом» значит не «на соседней улице». Рядом – это в твоём сердце. Тот, кому можно позвонить в любую минуту, и тебя выслушают, у кого для тебя всегда есть вот эта самая минута, что так бывает нужна. В этом смысле я избалованный ребёнок, а Анжела теперь сирота.

***

Она открыла дверь сразу, как будто стояла за ней, ожидая, когда я позвоню.

–Привет.

Выглядела она, как и подобает в таких случаях, уставшей, опухшей, бледной. Но… было в ней что-то такое, чего я не узнавал. Или не замечал. Я не мог понять, что это. Так выглядят люди, у которых умерли близкие, но уже выжившие из ума родственники. Ты оплакиваешь их смерть, и в то же время чувствуешь облегчение, что всё это, наконец, закончилось, и ты можешь начать жить. Но этот случай явно не про неё. Её муж был здоров и в своём уме и вряд ли ходил под себя в последние дни своей жизни.

–Привет. Ты как? – я протянул ей упаковку итальянских пирожных, которыми Вера часто меня угощала. Я всегда сильно сомневался в их итальянских корнях, но вкус у них был что надо. Поэтому, не имея понятия, что можно взять с собой, я взял то, что не вызвало во мне диких противоречий и сомнений.

–Спасибо, – улыбнулась Анжела, – ты очень заботливый.

–Я знаю, – зачем-то ляпнул я, тут же распял себя в своей голове и попытался перевести тему, – с чего начнём?

–Не знаю, – пожала она плечами, – пошли в комнату.

–Конечно, – спохватился я и стал стягивать ботинки.

Мы прошли по широкому коридору, уставленному коробками с вещами. Где-то лежала одежда, некоторые были запечатаны. И тут я подумал, что даже не знаю, кем работал её муж, чем он занимался. Наверняка что-нибудь интересное. Как минимум, важное.

–Слушай, – сказал я, – а кем работал Стас?

–Не знаю, – спокойно сказала Анжела.

–В смысле? – я так удивился, что просто замер на месте.

–Что? – непонимающе взглянула на меня девушка.

–Как ты не знаешь, кем работал мужчина, с которым ты прожила..

–Два года.

–Два года!

–Не знаю, – эхом повторила Анжела, – я никогда не спрашивала.

–И он ничего не говорил тебе?

–Нет, а зачем?

В её глазах я видел неподдельное непонимание, словно я спросил, почему она не штопала ему носки, а покупала новые. Несмотря на всю максимальную странность последних минут, я понял, что подсознательно был готов к странностям. И поэтому просто снова сменил тему.

–Ты планируешь остаться жить здесь? Или, может, хочешь переехать? Мой друг как раз решил сдавать свою квартиру.

–Спасибо, я останусь тут, – тихо сказала Анжела. Её голос действительно стал каким-то глухим, – это ведь моя квартира. Он переехал сразу ко мне.