Что скрывает снег

– Нянька Вагнеров, уголовница, обокрала дом и сбежала в лес к шайке беглых из тюремного замка. Мы знаем, что они убили господина полицмейстера и обоих господ Вагнеров. Тише! Да, инженер Вагнер не отбыл, как полагалось в городе, в Петербург, а был выкраден в дороге и злодейски убит. Кроме того, как мы подозреваем, именно беглые намедни пытались убить и господина учителя, покуда чудом не отошедшего в мир иной. Они же причастны и к похищениям других жителей нашего города: отца Георгия, госпожи Миллер, младенца господина Романова, и иных, о чьей пропаже полиция до сей поры не поставлена в известность. Наша задача – любой ценой разыскать всю банду. Будьте бдительны: негодяи, как мы предполагаем, хорошо вооружены, – сообщил Деникин отряду, адресуясь больше к людям Софийского.

Вот кто прошел огонь и воду. Во главе со своим недобрым предводителем, суровые опричники генерал-губернатора выглядели настолько внушительно, что попасть к ним на зуб точно бы не хотелось. Даже околоточные их сторонились, сбившись в отдельную группу.

Разумеется, они ничего не сделают без приказа. Но кто знает, когда – и какая – поступит команда? Деникин старался заставить себя не вспоминать россказни о нравах в белокаменной резиденции.

Прежде всего следовало осмотреть дом.

Девушка Миллера не обманула: к остаткам разгрома, оставленного поисками Деникина и Ершова, примешались новые следы. Очевидно, торопливых сборов: кто-то быстро хватал и увязывал вещи, рассыпая в спешке по полу. Судить о том, действительно ли пропало и имущество Вагнеров, Деникин не имел никакой возможности.

Разумеется, записки с сообщением о своем маршруте каторжная нянька не оставила. Следов же вокруг дома имелось столько, что если бы их собрать воедино, то удалось бы опоясать шар земли.

Однако разглядеть их как следует не удалось. Видимо, прежде, чем отойти от управы, Петр успел мимолетом отдать кому-то команду. К хибаре Вагнеров подходил новый отряд, возглавленный Малининым, адъютантом Софийского – красивым, изнеженным и высокомерным молодым офицером. Людей генерал-губернатора сопровождала свора сибирских собак с круто закрученными в кольцо хвостами.

Вероятно, для адъютанта это был лишь повод выехать, Деникин же вспотел, не ожидая ничего доброго.

– Его превосходительство генерал-губернатор Сергей Федорович Софийский изволил лично помочь вам людьми в поисках бежавших преступников, господин помощник! – мелодичным голосом, отчетливо произнося каждое слово, известил Малинин.

– Да какого же лешего он этих псов-то привел… Проку тут от них никакого. Ну, теперича начисто все затопчут, – сердито прошипел Петр.

– Слухай, а приведи-ка ты Гидку, Петро? – предложили ему из группы.

– Верное дело! И как я сам-то давеча не смекнул? – настрой ординарца очевидно улучшился, и он обратился к Деникину: – Эй, вашеродие! Я тотчас Гидку, его превосходства нанайку, приведу. Следы пытать станет.

– Снегу-то сколько намело, почитай, не станет, – усомнился кто-то.

– Ну, коли не станет, то высеку, и станет, – благодушно ответил Петр.

Не дождавшись ответа Деникина, он ловко забрался в седло и устремился на улицу.

На дворе адъютант лично тыкал мохнатые собачьи головы в снег, полагая, что так они возьмут след. Псы жалобно взвизгивали, но с места не двигались. Деникин достал сигарету. Волосатая рука, откуда не возьмись, поднесла спичку. Так, в молчании, они и дожидались Петра.

Не прошло и половины часа, как ординарец вернулся, везя кого-то в тулупе перекинутым через седло.

Свою ношу он, сдернув за длинную косу, скинул прямо на снег.

– Дикие варвары! Так с барышней обходиться, – горестно прошептал Ершов.

Деникин и сам сперва подумал, что перед ним девушка. Однако, присмотревшись, понял, что, несмотря на малый рост и хрупкость, это все же юноша, рожденный в одном из местных селений.

– Ерепенится, – сообщил Петр, несильно стегнув свой трофей хлыстом.

Однако мальчик, сжавшись в клубок, не собирался двигаться с места. Он отчаянно мотал головой, зарываясь поглубже в снег.

– Ищи, говорю же, ирод! – Петру явно не хотелось опростоволоситься пред собравшимися. Он отчаянно тормошил юношу носком сапога.

Нанайчонок ответил длинной горловой тирадой.

– Поди, он тебя по матери шлет, Петро, – засмеялся кто-то.

Злобно посмотрев на весельчака, ординарец изо всей силы пнул мальчишку в бок. Тот пискнул, но головы не поднял.

– Могет он следы пытать, могет. Блажит только, – оправдывался Петро.

– Таким методом он тебя не скоро поймет. Показал бы хотя бы, что ему нужно искать, – отозвался Ершов.

– И как я должен это сделать, коли ту бабу ни разу в глаза не видал? Покажь сам, коли такой умный, – возмутился Петр.

Ершов отправился в дом, вынес стоптанный ботинок Павлины и ботик ребенка, и положил перед нанайчонком.

Подняв глаза и увидев подношение, тот радостно засмеялся, а потом схватил башмак и счастливо прижал к груди.

– И что это, Петро? Он хочет бабью опорку?

– А бес его знает, песьего сына. Вот вернемся к его превосходству – ну я ему задам…