Что скрывают красные маки

— В определенном смысле — да. — Психоаналитик скупо улыбнулась.

— Ага.

Это было все, чем ограничился Бахметьев, хотя ему очень хотелось узнать, что за люди затаились в нишах. И почему они оказались здесь. Дело в том, что… опер уже видел их. Но в совершенно другом месте. Вспомнить бы в каком — и все встанет на свои места.

— Итак, я вас слушаю.

— Хотелось бы послушать вас.

Провоцировать и манипулировать, не забывая при этом обливать всех помоями, — творческий метод Ковешникова. Творческий же метод Бахметьева — корректность и вежливость. А также кротость, граничащая с идиотизмом. Иногда это срабатывает.

Но творческий метод Ковешникова срабатывает чаще. Всегда.

— Задавайте вопросы, и вы получите ответы. Может быть.

— Тереза Капущак, — произнес Бахметьев.

— Это вопрос?

— И ответ тоже. По поводу вашей книги. Она обнаружилась… э-э… у этой самой Терезы Капущак.

— Теперь книга — вещдок?

— Почему вы так решили?

— Бросьте. Если бы с Терезой Капущак все было хорошо, вы бы сюда не пришли. Все плохо настолько, насколько я думаю?

— Что бы вы ни подумали, дела обстоят еще хуже, — честно признался Бахметьев.

— Черт, — Яна Вайнрух постучала указательным пальцем по запястью. — Черт. Черт.

Она не была расстроена, нет. Скорее — раздосадована. Как будто у нее в трамвае вытащили кошелек. Денег там не было, так — пара сотен рублей плюс карточка «Подорожник» — это еще сто. С тех пор как он временно оказался разлучен со своим «Хендаем-Соларис», у Бахметьева была именно такая карточка, позволявшая экономить на проезде в метро и общественном транспорте космические суммы — до девяти рублей за поездку; не забыть сунуть в пасть «Подорожнику» пятихатку, а лучше — тысячу. Сегодня же.

Так подумал Бахметьев.

А потом он подумал, что Яна Вайнрух не ездит в трамваях и «Подорожника» скорее всего у нее нет. Зато есть платиновые банковские карты и масса скидочных — в самых разных сегментах индустрии «лакшери»: нишевые духи, студия ногтей, VIP-фитнес и дружественные ему йога и пилатес, ага. Яна Вайнрух не расстроена. Скорее — раздосадована. Как будто у нее сломался ноготь. Кошелек у нее хрен отберешь. А ноготь — самое то.

— Она была вашим другом?

— Она была моей клиенткой. Недолго. Я думала, нам удалось решить проблему.

— Что за проблема?

— Видите ли… Я бы не хотела это обсуждать. — Над левой бровью Яны прорезалась тонкая морщинка.

— Придется, — вздохнул Бахметьев.

— Она… покончила с собой?

— Ее убили.

Ему показалось, что Яна выдохнула с явным облегчением. И Бахметьев сразу же понял природу этого выдоха: что бы ни случилось со штатным барменом «Киото и Армавира», профессиональная честь психоаналитика Я. В. Вайнрух не пострадала. Проблема Терезы Капущак на каком-то этапе действительно была решена. А убийство… Убийство — такая вещь, которая иногда настигает даже психически устойчивых людей.

— Как это произошло?

Похоже, она не просто психоаналитик. Не только. Еще и гипнотизер: карие глаза смотрят на Бахметьева, не мигая. Не то чтобы у него появилась настоятельная потребность поделиться деталями преступления, но… Почему бы и нет?

— Следствие подозревает, что она стала жертвой серийного убийцы.

— Были еще? Жертвы?

— Да.

— Что-то их объединяет?

— Назовем это способом убийства. Картинка одна и та же, с небольшими вариациями. — Тут Бахметьев понял, что подсознательно подражает Ковешникову. И немного огорчился. — Вы не могли бы рассказать о Терезе?

— Как о пациентке?

— Ну… Как о пациентке тоже. Почему она к вам обратилась?

— Болезненный разрыв с любимым человеком. Справиться самой ей не удалось.

— Значит, у нее был любимый человек.

— Вас это удивляет? — Губы Яны Вайнрух тронула легкая улыбка.

— Нет. Удивляет, что никто из ближнего окружения Капущак не упоминал о ее любовных связях. Она слыла одиночкой.

— Естественно. — Психоаналитическая улыбка стала еще шире. — Ведь любимый человек ее оставил. Это давняя история.

— И вы в нее посвящены.

— В психологический аспект, не более. Депрессия, злоупотребление медикаментозными средствами, панические атаки… С этим нужно было что-то делать. Вот Тека и появилась у меня.

— Тека. Угу.

Именно так звали Терезу Капущак в «Киото и Армавире» и окрестностях. Но представить сексапильную красотку Яну Вячеславовну Вайнрух в интерьерах зачумленного клуба для секс-меньшинств у Бахметьева при всем желании не получалось.

— Что-то не так?

— Все в порядке. «Тека» звучит очень по-дружески, нет?

— Я называла ее Текой по ее же просьбе.

— Я не ловлю вас на слове, Яна Вячеславовна.

— Вам это и не удастся.

— Она пришла именно к вам. Почему?

Психоаналитик посмотрела на Бахметьева с плохо скрываемой иронией.

— Мой рабочий график расписан на несколько месяцев вперед. Почему, как думаете?

— Ну… Вы, наверное, хороший специалист?

— Бинго! — Она позволила иронии выплеснуться — вместе со смехом, очень приятным для слуха: как будто где-то рядом зазвенели серебряные колокольчики. — Для сотрудника правоохранительных органов вы на удивление сообразительны.

— Плюс бешеный пиар в соцсетях.