Что скрывают тени…

Катя выпила почти все и протянула ей. Женщина закупорила флягу и спрятала в рюкзак. Выглядела она неважно. Каким-то чудом еще держалась на ногах. Истощавшая от постоянного недоедания и жажды, походила на живой труп.

— Отдохнем немного… — устало произнесла она, а Катя обрадовалась подарку судьбы.

До вечера ведь еще несколько часов, а мать разрешила сделать привал пораньше. Женщина выдала дочери две галеты и велела съесть. Катя уже не спрашивала, будет ли есть мать. В последнее время та вообще ничего не ела. Давясь, Катя прожевала сухие хлебцы и забралась в мешок к матери. Крепко уснула.

Проснулась от ощущения холода и недовольно поморщилась. Теснее прижалась к матери, надеясь согреться, но поняла, что холод исходит от нее. Не было больше тепла. Катя открыла глаза — первые утренние лучи мягко играли в спутавшихся маминых волосах. Восковое бледное лицо казалось непривычно умиротворенным, даже счастливым.

— Мама… — осипшим голосом позвала девочка. — Мама, просыпайся, уже утро…

Когда женщина даже не шевельнулась, Катя вылезла из мешка и стала трясти ее за плечи.

— Мама… мам, вставай…2041a3

Слова застряли в горле, когда девочка, наконец, поняла — матери больше нет. Теперь она осталась одна.

Катя с трудом выволокла тело женщины из мешка и сложила спальник в свой рюкзак. Собрала остатки еды и воды и положила туда же. Разумом она понимала, что ничто больше ее не удерживает здесь. Смерть — обычный физиологический процесс, рано или поздно все умирают. А она жива, и нужно идти дальше. Но на глаза снова наворачивались предательские слезы. Катя долго сдерживалась, а потом осознала, что это ни к чему. Никто ее здесь не увидит и не упрекнет, что она такая большая и плачет. Значит, можно позволить себе небольшую слабость. Слезы текли одна за другой, Катя уже не пыталась их сдерживать. Опустилась на колени рядом с телом матери, уткнулась лицом в ее грудь и зарыдала уже в голос.

Когда она снова отправилась в путь, солнце палило немилосердно. Девочка заставляла себя не думать ни о чем, просто идти. Шаг. Другой. Третий. Идти вперед. Пока может. Пока еще есть силы. Она остановится только когда ноги уже не смогут ее нести.

Галеты закончились уже этим вечером. Катя допила остатки воды и выбросила пустую флягу. Вряд ли она когда-нибудь ей пригодится. Если не найдет нового убежища в ближайшие два дня, ее ждет смерть. Катя восприняла это почти спокойно. Смерть больше не пугала. Вспоминая умиротворенное лицо матери, девочке даже хотелось присоединиться к ней.

Когда на следующий день Катя заметила блеснувшую металлическую поверхность бункера, то сначала не поверила собственным глазам. Протерла их, глянула снова — убежище никуда не исчезло. И откуда только нашлись силы побежать? Катя забарабанила в металлическую дверь изо всех сил. В ответ — равнодушная тишина. Катя подняла взгляд на глазок над дверью — такой же находился в их бункере. Через него охрана могла видеть то, что происходило снаружи. Посты менялись регулярно, и Старший серьезно относился к тому, чтобы они всегда держались начеку. «Может, у них по-другому? Не такие жесткие порядки», — подумала Катя и снова забарабанила в дверь. После пятнадцати минут безрезультатных попыток она опустилась на землю, прислонившись к двери спиной. Ничего не остается, как ждать. Рано или поздно ее заметят, впустят…

* * *

Сергей пристально смотрел на экран монитора, наблюдая за скрючившейся около двери их бункера девочкой. Его коллега, Антон, опустился рядом, пододвигая к нему чашку с отвратительным пойлом — синтетическим чаем. Сергей отхлебнул, поморщился и недовольно сказал:

— Ну, почему она не уходит?

— Наверное, выгнали из своего убежища, — безразлично пожал плечами напарник.

— Так и у нас места нет. Своих прокормить не можем. Шла бы она отсюда…

— Может, не может… Устала. Передохнет и уйдет.

— Не похоже, что уйдет, — с сомнением покачал головой Сергей.

— Может, спросим у Главного? Вдруг разрешит впустить.

— Сам в это веришь? — хмыкнул молодой человек. — Ну, пойди спроси.

Через десять минут напарник вернулся и развел руками в ответ на вопросительный взгляд Сергея.

— Сказал гнать ее в шею. Нечего ей тут околачиваться.

— Сам пойдешь прогонишь?

Антон засопел и отвернулся от экрана.

— Маленькая еще, — продолжал разглядывать девочку Сергей. — Что за звери выгнали такого маленького ребенка?

— Каждый выживает как может, — философски возразил Антон. — Может, у них еще хуже, чем у нас. С каких это пор ты такой жалостливый стал?

Сергей не ответил. Час спустя, когда Антон задремал, опустив голову на сложенные на столе руки, молодой человек воровато оглянулся и прокрался в кладовую. Наскоро побросал в собственный рюкзак консервы, галеты, бутыль с водой и пробрался к выходу из бункера. «Эх, и влетит мне, если обнаружат пропажу», — мелькнула запоздалая мысль, но тут же улетучилась. С противным скрежетом растворилась дверь — девочка уже стояла на ногах и с надеждой смотрела на него. «Глазищи какие огромные.» — полоснуло его по сердцу.

— Ты… это… Извини. Не можем мы тебя принять.