Что смешного

– Я помню, как он выглядит.

Эппик подошел к нему с серьезным выражением лица, протянул руку, как будто хотел поздороваться рукопожатием, что как-то даже смутило Дортмундера, но оказалось, что он просто хотел взять Дортмундера за локоть.

– Нужно тебе кое-что сказать, Джон, прежде, чем мы поднимемся,– сказал он.

– Конечно.

Они прошли в дальний конец лобби, где и на полу, и на стенах были восточные ковры.

– Мой принцип: прошлое – это прошлое.

– Это здорово,– кивнул Дортмундер.

– К счастью,– продолжил Эппик,– моя страховка практически все покрыла.

– Это здорово.

– И для меня это было хорошим уроком, теперь я знаю, где стоит обратить внимание на улучшение системы безопасности.

– Это здорово.

Эппик приблизился к лицу Дортмундера, все еще держа его за локоть, хоть уже и не так сильно.

– Ты ведь понимаешь, о чем я.

– Нет.

– Ну и ладно,– сказал Эппик и, наконец, отпустил его локоть и хлопнул его по плечу, вроде дружелюбно, хотя и с некой долей враждебности. – Давай теперь поднимемся к мистеру Хэмлоу и послушаем его хорошие новости.

В лифте их ждал новый служащий в зеленой форме, который нажимал кнопки. Дортмундер кивнул ему.

– Как оно?

– Сэр.

– А второй парень пошел учиться на пилота?

– Не знаю, сэр. Я здесь новенький.

– Ты быстро научишься,– уверил его Дортмундер.

Швейцар приблизился к новичку, чтобы сказать:

– В пентхаус.

– Да, сэр.

Они поднялись в пентхаус, там их уже ждал как всегда в своем кресле мистер Хэмлоу, о котором лучшее, что можно было сказать,– это то, что он не изменился. По крайней мере, не стал выглядеть хуже.

– Добро пожаловать,– поздоровался мистер Хэмлоу и кивнул, что выглядело довольно странно, потому как казалось, что голова может отвалиться от медицинского мяча в любой момент. А нога все так же плясала.

– Рад снова вас видеть,– сказал Эппик, Дортмундер лишь кивнул в знак приветствия, решив, что путь лучше Эппик говорит за них двоих.

– Ну, тогда проходите.

Видимо, теперь опять все были друзьями, потому что инвалидное кресло снова развернулось, открывая им обзор и два кресла чуть дальше. Когда все уселись, мистер Хэмлоу сказал:

– Могу я вам двоим что-то предложить выпить?

А вот это уже было что-то новенькое, так сказать, новый уровень общения, который до этого не встречался. Дортмундер хотел было попросить немножко бурбона, но Эппик решил за них двоих:

– О, нет, спасибо, мистер Хэмлоу. Я так понимаю, что у Фионы теперь все хорошо, не так ли?

– Даже очень хорошо. Похоже, что это лицо сияло гордостью деда. – Похоже, что та самая миссис Ливия Нортвуд Уилер,– начал объяснять он,– человек, к которому Фиона приблизилась, когда этого делать было нельзя, обвинила саму себя в том, что Фиону уволили, и чтобы как-то загладить свою вину, наняла ее в качестве своего личного помощника.

– Да ладно! – Эппику эти новости явно нравились.

Мистер Хэмлоу хихикнул, ну или издал какой-то похожий звук.

– И ей даже платят теперь больше,– добавил он. – Не сильно больше, но все же.

– Это здорово, мистер Хэмлоу.

– Но это только начало,– предупредил мистер Хэмлоу. – И несмотря на то, что я уверил Фиону, что мне больше неинтересен шахматный набор, что и было правдой, она подумала, что сейчас она в таком положении, что могла бы помочь нам добраться до шахмат.

– Это было бы неплохо,– сказал Эппик.

– Да, точно. Чтобы не рисковать своей карьерой снова, Фиона теперь действовала очень медленно и аккуратно, взращивая медленно, но верно в голове миссис Уилер идею, что с шахматным набором явно что-то не так.

– И как это ей удалось, мистер Хэмлоу?– поинтересовался Эппик.

– Две ладьи отличаются по весу,– напомнил мистер Хэмлоу. – Плюс отсутствие какой-либо информации о том, откуда этот набор появился у Альфреда Нортвуда. У Нортвуда семьи не было, не было денег, никакой четкой предыстории, никакой информации, полезной и нужной миссис Уилер. Например, откуда взялся столь ценный объект?

Эппик с восхищением спросил:

– Фиона ведь убедительно изложила свою точку зрения?

– Она воспользовалась, я так полагаю,– сказал мистер Хэмлоу,– естественной паранойей миссис Уилер, данной ей от природы. Но в общем, да, ее убедили, что есть в этом всем что-то подозрительное, в шахматном наборе, и она дала задание Фионе, чтобы та установила степень порядочности шахматного набора.

Эппик с иронией хмыкнул.

– Тяжело будет жить с такой-то «порядочностью»,– выдал он.

– Даже не сомневаюсь,– продолжил мистер Хэмлоу,– что хороший исследователь уже давно бы выследил путешествие шахматного набора до самого его прибытия с сержантом Нортвудом на поезде в Чикаго в 1921. Он не заявлял об этом наборе, не выставлял на публику на протяжении целых двадцати семи лет, пока не почувствовал себя в безопасности, пока не стал более уважаемым человеком…

– То есть богатым,– предположил Эппик.

– И это тоже,– мистер Хэмлоу снова попытался кивнуть. – Скажем так, он достаточно окреп, чтобы оставить набор напоказ всей публике прямо в лобби своего агентства. Заявил, так сказать, без слов о том, что Нортвудам повезло иметь в своих руках игрушку царей.