Что соврал покойник

Диван стоял боком к коридору, переходящему в холл, к тому же Окчурин прикрыл глаза рукой. Нужно было собраться с духом и пересечь свободное пространство, пока он не встал с дивана. Я начала двигаться, стараясь не отрывать ноги от пола. За аркой я остановилась и прижалась к стене, сердце бешено колотилось где-то в горле. Радовало одно: самый опасный участок пути был пройден. Выровняв дыхание, я продолжила путь. Когда до входной двери осталось не больше трех шагов, я рискнула повернуться к коридору спиной и быстро преодолела остаток пути. Взявшись за ручку двери, тихонько потянула ее на себя, но дверь не поддалась. Замок оказался защелкнут! Ругая себя растяпой и прочими подходящими словами, я лихорадочно соображала, что теперь делать. Да нет, я точно помнила, что не трогала замок. Значит, он защелкнулся автоматически, слабый язычок является единственным препятствием к свободе, нужно только потянуть собачку, и дверь откроется. Если повезет, даже бесшумно.

Можно, конечно, дождаться, когда Окчурин поднимется наверх, и выйти из дома, но в холле было негде спрятаться. Если он пойдет на кухню, а не на второй этаж, мне крышка. Мне больше нравился другой вариант – попытаться тихо открыть замок и рвануть к забору, уповая на то, что бегаю я быстрее Окчурина.

Диван снова заскрипел, значит, хозяин решил перевернуться или покинуть гостиную. Я выжидала, но шагов слышно не было. Нет, дольше ждать нельзя, нервы не выдержат, нужно открывать замок. Я снова взялась за ручку и медленно потянула собачку в сторону. Та бесшумно двигалась под моими пальцами, пока язычок полностью не вышел из отверстия, после чего издала громкий щелчок. Это конец, подумала я, сейчас Окчурин выйдет и обнаружит меня в коридоре.

Вдалеке послышались шаги, хозяин спешил проверить, откуда донесся странный звук. Я выпустила из рук бесполезный теперь засов и повернулась к холлу, намереваясь встретить его лицом к лицу. И вдруг, в тот момент, когда в дверном проеме должна была показаться фигура Окчурина, зазвонил телефон. Шаги стихли, а затем начали удаляться. Хозяин спешил к телефону. Видимо, звонок был важный, раз он так спешил. Самое время дождаться, когда он заговорит, и сбежать из этого дома. Но как только Окчурин заговорил, желание бежать испарилось, на смену пришло любопытство.

– Наконец-то, я думал, ты уже никогда не позвонишь. Почему так долго не отвечал? – на одном дыхании произнес Окчурин. – Я же ясно дал понять, дело срочное. Или у тебя нашлись дела поважнее, племяш?

Я догадалась, что звонит Данила Усольцев, внучатый племянник Окчурина. Теперь о побеге я не думала. Мне выпал шанс выяснить, что замышляют эти двое, такое бывает раз в жизни. Сбежать сейчас значило бы поставить под удар расследование, на такое я пойти никак не могла. Вместо того чтобы выскользнуть наружу, я осторожно пробралась поближе к арке, чтобы лучше слышать. Слов Усольцева я слышать не могла, но могла реконструировать их по репликам Окчурина. Он продолжал говорить, не подозревая, что его подслушивают.

– Ты ее нашел? – спросил он и, выслушав ответ, рассвирепел: – Какого черта ты медлишь, ждешь, когда жареным запахнет? Так знай, сейчас самое время. Где она сейчас?

Последовала непродолжительная пауза, Боксер, очевидно, отчитался о проделанной работе. Следующая фраза Окчурина повергла меня в изумление.

– Ты идиот. Какого лешего ты не сделал то, что я приказал?

Снова пауза, Боксер начал оправдываться, это подтвердили следующие слова Окчурина:

– Да забудь ты про труп, сейчас у тебя голова должна совсем о другом болеть. Ты что, не понимаешь, насколько это опасно? Та девка, что приходила ко мне, не в бирюльки играет. Что, если она натравит на тебя полицию? Те начнут копать и докопаются до правды, будь уверен.

Очередная пауза длилась дольше, чем предыдущие. Мне отчаянно хотелось слышать, что говорит Боксер, даже руки чесались. Но динамик был настроен так, что я не слышала ни единого слова из речи Боксера.

– Надо было лучше стараться, – выслушав племянника, взорвался Окчурин, – и заранее сочинить более правдоподобную историю.

Он снова помолчал, слушая ответ, и немного сбавил тон.

– Ладно-ладно, не паникуй, пока еще ничего непоправимого не произошло. Знаю, в подобных делах ты новичок, но, раз проштрафился, исправлять положение все равно тебе.

По всей видимости, Боксер перебил Окчурина, так как тот опять замолчал, после чего хмыкнул и заявил:

– Я знаю, что ты этого не хотел, но что случилось, то случилось. Это не мои проблемы. Никто не заставлял тебя его убивать. Слушай внимательно и не перебивай. Сегодня она снова ко мне придет. В офис я не вернусь, значит, она поедет ко мне домой. Тебе придется дожидаться ее снаружи. От девки придется избавиться.

Боксер начал возражать, и Окчурин снова вспылил: