Что соврал покойник

– Хорошая попытка, – не сдвинувшись с места, заметила я. – Хорошая, но безрезультатная. Вы еще не выслушали моего нового предложения, следовательно, не можете оценивать. Как вы понимаете, папка меня больше не интересует, так как она уже не у вас. Тем не менее предложение лично к вам у меня все еще имеется, в противном случае я не пришла бы сюда, рискуя собственной шкурой.

Произнося эту речь, я внимательно следила за Окчуриным. Я понимала, что от ее убедительности зависит, насколько серьезно он отнесется к моему предложению, поэтому вложила в нее все силы.

– Вы хотите сохранить бизнес? – почти доброжелательно спросила я.

Окчурин промолчал, но одно то, что он не вышвырнул меня за порог, а продолжал слушать, свидетельствовало в мою пользу.

– Вы должны его оставить, – не моргнув глазом заявила я, – окончательно и бесповоротно, только в этом случае я могу гарантировать, что материалы давнего дела не станут достоянием общественности. Уходите из бизнеса, сохранив лицо и сбережения, а я при вас уничтожу оригиналы документов из папки. Как вам такое предложение? Мне оно кажется более чем щедрым.

Окчурин остался стоять, но пыл его несколько поугас. Казалось, что он обдумывает мое предложение. Я предпочла подождать, прежде чем продолжить разговор, и правильно сделала. Выдержав очередную паузу, Окчурин спросил:

– Зачем вы взялись за это дело?

– Это моя работа.

– Насколько я понимаю, вы не занимаетесь благотворительностью, – предположил он. – Сколько вам платит ваш нынешний клиент – сотню баксов, две? Сколько бы он вам ни предложил, я готов заплатить вдвое больше. Как вам такое предложение?

Он намеренно сделал ударение на слове «вам», дав понять, что пользуется моими собственными аргументами. Я старалась не выходить из своей роли и тоже выдержала паузу, как будто обдумывала слова Окчурина. Когда напряжение достигло максимума, я театрально вздохнула и откинулась на спинку дивана, всем видом показывая, что нахожусь на распутье.

– Вы готовы платить мне шестьсот долларов за сутки работы, лишь бы я перешла на вашу сторону? – как бы прощупывая почву, спросила я.

Окчурин чуть не поперхнулся, услышав такие цифры, но вынужден был согласно кивнуть.

– А что я скажу нынешнему клиенту? Что мне не удалось найти папку и прищучить его обидчиков? – рассуждала я.

– Почему бы и нет, – в глазах Окчурина вспыхнула надежда, – вы ведь не связаны с ним личными обязательствами, верно?

– Пострадает моя репутация. На моем счету столько распутанных дел, что ни один человек в здравом уме не поверит, будто на этот раз я потерпела фиаско.

– Стоит ли волноваться о таких мелочах, когда на кону четырехзначная сумма? Сколько дней вы занимаетесь расследованием – три, пять, неделю? Подумайте, сколько вы можете заработать уже сегодня, – напирал собеседник. – Вам нужно всего один раз позвонить клиенту. Откажетесь от расследования и немедленно получите весь гонорар наличными.

– Я не могу, – ответила я, и мои глаза налились слезами.

Окчурин поверил в этот спектакль и мысленно уже поздравлял себя с победой, я чувствовала это. Он решил закрепить успех.

– Если сумма кажется вам не слишком значительной, я могу утроить гонорар, – заявил он, после чего я добрую минуту ловила ртом воздух, изображая крайнюю степень изумления. – Соглашайтесь, Татьяна, подобные предложения получают раз в жизни.

– Я должна подумать, – поднимаясь с дивана, ответила я. – Завтра в это же время дам ответ.

Хозяин дома не произнес больше ни слова. Я молча вышла из гостиной, пересекла холл и через минуту оказалась на парадном крыльце. Украдкой оглядев двор, я не смогла определить, прячется ли Боксер там или дожидается моего ухода, сидя в машине. Сбежав со ступенек, я села за руль и доехала до ворот. Там мне пришлось снова выйти из машины, чтобы отворить их и открыть дорогу наружу.

Пять минут спустя я двигалась по центральной улице к выезду из города, а еще спустя три минуты заметила в зеркале заднего вида «Фольксваген» мышиного цвета, который пристроился за два авто позади меня. Значит, рыбка клюнула. Окчурин не был уверен, что я соглашусь на его предложение, или же оно было только отвлекающим маневром. Я хотела, чтобы он попросил меня дать еще времени на раздумья, но он поступил более рационально и сделал мне такое предложение, от которого ни один здравомыслящий человек не должен был отказаться. Хороший ход, ничего не скажешь. В случае мгновенного согласия он получает доступ к папке. Если же я потребую времени на обдумывание, он это самое время выигрывает и получает возможность избавиться от меня, прихлопнув, как назойливую муху.