Что создано под луной?

– Может, ты возвращаешься не в пустыню, а просто соскучился по родственнику?

– Да, нет. Мы расставались с братом много раз.

В гражданскую, например, он служил у Блюхера, а я у Врангеля.

В принципе, мы даже могли бы воевать друг против друга и встретиться в бою.

– И как бы вы поступили?

– Скорее всего, не узнали бы друг друга.

– Что же должно произойти, чтобы братья не узнали друг друга?

– Гражданская война.

– Гражданская война?

– Гражданская война – это когда никто никого узнать не может…

– Когда-нибудь, люди забудут о Гражданской войне? – Вся проблема в том, что люди о ней уже забыли…

…Партийные планы превратить в цветущий сад какой-нибудь более или менее пригодный для этого район, вроде Украины или Кубани, проваливались еще на уровне посадки саженцев, а потому, для того чтобы планам не умирать безвременно, было решено превращать в цветущий сад пустыню.

Абсурдность этой идеи не пришла в голову не одному портрету с первомайской или седьмооктябрьской демонстрации убожества. И, кроме того с процессом садорождения образовались промашки – никто из вождей, имевших от двух до семи классов образования, толком не знал, как именно растут яблоки – преобразование пустыни было решено начать с куриной фермы под малокомуизвестным городом Казалинском.

По ходу процесса выяснилось, что кроме кормов курицам-несушкам понадобится вода.

Тогда и решено было сделать отводной канал от великой нерусской реки Сырдарьи.

На строительство канала понадобился всего на всего год, но за этот год вся вода из разрушенного, создававшегося веками русла Сырдарьи, ушла в песок пустынь Кызыл-кум и Кара-кум.

Не стало воды в реке – обмелело, прогрелось и испарилось под среднеазиатским раскаленным солнцем Аральское море.

Эта короткая и грустная история произошла совсем не задолго до того, как Риоль оказался в этих местах.

Впрочем, история эта – еще не вся…

Риоль приехал в пустыню в самое спокойное и безмятежное время конца лета. Когда ветер Афганец уже закончился, а ветер Самум еще не начался.

…На станции Сары-Шаган, на берегу наполовину соленого, наполовину пресного озера Балхаш, в старом здании со стенами из побеленного кирпича и таким же кирпичным полом, Риоля встретил человек с красивым, тронутым временем и солнцем лицом:

– Анатолий Романов, – представился он и крепко пожал руку Риоля, – Долго знакомиться нам некогда, так, что поговорим в машине.

Если проголодались, по дороге есть караван-сарай.

Там и позавтракаем.

– Где?

– В караван-сарае. Мотеле, по-вашему…

Риолю лицо Анатолия показалось знакомым, хотя он твердо знал, что не мог встречаться с ним раньше.

Просто Романов кого-то напоминал Риолю: кого?

И Риоль очень быстро вспомнил – Эгриэгерта.

Только у Эгриэгерта волосы были чуть темнее, а у Романова больше было седины.

«Все хорошие люди должны быть похожи друг на друга», – подумал Риоль, но, вспомнив капитана, подумал дальше: «Даже если они и не похожи внешне…»

Каждый имеет то лицо, которое он заслуживает…

Почему-то Риоль не вспомнил ни о Крайсте, ни об Искариоте – наверное, потому, что в этот момент, ему нужно было принимать решение самому. И вместе с Анатолием Романовым.