Что создано под луной?

Большие, забранные в толстые рамы, квадратные внизу и полукруглые под потолком, окна вокзального ресторана «Мурманск» мылись не регулярно и давали так мало света, что электрические люстры жгли свои лампы с открытия ресторана до его закрытия.

Впрочем, люстры тоже были не мытые, и их искусственный хрусталь не искрился, а лишь испускал матовый свет.

В зале всегда было много народу, среди которого люди в морских кителях составляли едва не половину. Как эти люди составляли едва не половину населения Мурманска и его окрестностей, занимавших площадь приблизительно с половину Германии, треть Франции или полную Испанию.

Так, что на те пол квадратных метра, что занимали в ресторане «Мурманск» Риоль и капитан никто не обращал внимания, тем более, что пропорции в их паре были соблюдены полностью – капитан был в морском кителе, а Риоль в обыкновенном пиджаке.

И заказ они сделали без претензий, самый обычный: салат из морских гребешков, крабьи ноги, ассорти с мясом кита, суп из зубатки, отварная оленина и литровая бутылка спирта «Северное сияние».

В Мурманске так делали все, кто не хотел поставить себя выше остальных и не заказывал заливного судака и говяжьи котлеты.

Капитан и Риоль понимали, что больше никогда не увидятся.

– Ты хочешь меня о чем-то спросить? – прощание уже началось, и капитан говорил, не глядя на Риоля, не выдавая своих чувств.

– Я хочу тебя спросить об одном.

– О чем?

– Ты не выходил в плаванье, как будто дожидался меня.

– Дожидался.

– Зачем? Ведь в плаванье я был тебе почти не нужен.

– Это нужно было тебе…

– О тебе говорят, что ты отказался рисковать жизнью за Родину, – Риоль видел мужество капитана и не понимал, откуда взялись эти слухи.

Но эти слухи были.

– Понимаешь, Риоль, нормальный человек понимает Родину как свою мать, сестру, детей, свой дом и дома своих друзей – и именно это идет разрушать враг.

Любой порядочный человек без страха пойдет воевать с этим врагом.

Но социализм понимает под родиной социальную систему и берет на себя право требовать воевать не за Родину, а за систему.

Так было и в Венгрии, и в Чехословакии, и в Польше.

Тогда я и ушел из армии.

Стыдно было перед их народами.

Астрашно не за себя, а за СССР…

– А это трудно умереть за Родину? – Не трудно умереть за Родину, за которую не стыдно умереть…

– Ты ждал меня для того, чтобы рассказать об этом.

– Не только.

Еще я должен был показать тебе, как работают люди.

Ведь – это, тоже история твоей страны.

– Все верно, капитан.

Не зная истории, люди будут вновь и вновь делать одни и те же ошибки.

– Это вопрос спорный.

Может, одни и те же ошибки делают те, кто знает одну и ту же историю…

– Скажи, а если бы тебе пришлось прожить жизнь снова, у тебя хватило бы мудрости прожить ее по-другому?

– Мудрость?

Мудрость – это доктор, который приходит уже после болезни…

– Интересно, какой я должен сделать вывод из той истории, которую увидел за последнее время, и, наверное, еще увижу?

– Не знаю.

Но, по-моему – главный вывод – это вот что: потомки должны становиться непохожими на своих предков…

– Ты, капитан, не веришь в Бога, но у меня такое чувство, что ты работаешь на него. – Может, на Него работают даже те, кто в Него не верит…