Что такое Аргентина, или Логика абсурда

Хорхе, как и все другие пациенты доктора Переза, ищет свою дорогу к счастью. Слава богу, у него достаточно ресурсов искать ее, поэтому, когда на середине шестого десятка лет он вдруг влюбился в молодую и веселую официантку ресторана, куда ходил обедать, его визиты к доктору Перезу резко участились. Он дотошно копался в причинах этого, как ему казалось, наваждения, ему хотелось объяснить необъяснимое и всё так же четко расставить на полках своего сознания, как стояли тома по юриспруденции на полках библиотеки в его кабинете. Было ясно, что официантка, кокетничавшая с ним и со всеми другими клиентами, ему не подходит. Она была младше его на двадцать лет, и у нее были две маленькие дочки. Хорхе понимал, что втроем они уже не умещались на телегу, где и так плотно сидели много женщин, которых он в этой телеге вез по жизни, толкая ее изо всех сил, до взбухания вен на шее и мозолей на руках. Эти яркие детали описания, как и сам образ телеги, переполненной женщинами, нравились самому Хорхе и впечатляли психотерапевта. Доктор Перез любил творческих пациентов, с ними было легко и интересно выстраивать метафорический ряд на сеансе общения. Конкретная проблема Хорхе заключалась в том, что на телеге не было места для сексуальной брюнетки Ирмы, так обворожительно смеявшейся его шуткам; место Ирмы было уже давно, лет как семь, занято блондинкой Инессой, обожавшей Хорхе и, в отличие от Ирмы, пытавшейся рассмешить любимого своими шутками, подчас очень остроумными и интеллектуальными. В Ирме не было ничего интеллектуального, зато у нее было предостаточно проблем, которые Хорхе с пылом влюбленного ринулся решать, чувствуя себя полезным.

На диване он сам, без дополнительных реплик доктора Переза, пришел к потрясшему ему выводу:

– Это карма моей жизни? Доказывать свою полезность, помогая другим? Увеличивать число людей, зависящих от меня, от моей щедрости, от моего времени и моей совести, в конце концов? Это и есть моя дорога к счастью? Делать счастливыми других? – От такого озарения он даже привстал. – Но я не могу… не хочу одновременно приносить несчастье…

Самозабвенно копающийся в извилинах своей кармы и не всегда имевший возможность изучать ее вместе с доктором Перезом в кабинете, Хорхе продолжал делиться особенно удавшимися ему метафорами и открытиями его жизни, возникшими на диване у психотерапевта, и действовать в их русле. Убежденно полагая, что его интерес разделит влюбленная в него Инесса, он рассказал ей о своих отношениях с Ирмой, о своих сомнениях и о распределении мест на телеге – ему особенно нравилась эта метафора. К его удивлению, интеллектуальной Инессе, всегда разделявшей его переживания и активно участвующей в его самоанализе, совсем не пришлись по вкусу эти откровения. Она сначала замолчала, потом вообще замкнулась, а закончилось все слезами, которые Хорхе не переносил так же, как зубную боль (он всегда закатывал истерики в кабинете у стоматолога, требуя общую анестезию при обычном кариесе). Когда Инесса заплакала, понимая, что семь лет, проведенные рядом с этим человеком, перечеркнуты смазливой молодой соперницей, внимание Хорхе переключилось с собственной персоны на роняющую слезы Инессу. Он на время превратился в доктора Переза и стал активно помогать ей искать решение в создавшейся жизненной ситуации.

– Ты хочешь как-то изменить это? Или видишь четкое решение? Для принятия его надо успокоиться, слезы способны размыть ясность его утверждения. Тебе надо сходить в бар с подругами, развеяться. Не замыкайся на своем разочаровании и не вгоняй себя в депрессию.

Ему хотелось искренне помочь Инессе, но та взорвалась и сквозь плач сказала, что он не вправе давать ей такие советы, так как это он привел ее в нынешнее состояние своими постоянными изменами и садистскими признаниями.

Чтобы ответить Инессе на эти не совсем справедливые, по его мнению, обвинения, Хорхе позвонил секретарше доктора Переза, чтобы записаться на прием. Предварительно он пожаловался Ирме на агрессию Инессы – именно так он воспринял ее реакцию, – и, не имея возможности немедленно изложить суть разговора своему аналитику, рассказал все в подробностях официантке. В какой-то момент он испугался, что повторится та же самая сцена, но Ирма только смеялась и курила миниатюрную фарфоровую трубочку с марихуаной, а затем притянула его к себе и поцеловала в лысину.

– Какие вы оба… нервные… и смешные. Пойдем лучше шампанское пить, пока девочки из школы не пришли. Ты, кстати, заедешь потом за ними, а я еще чуть-чуть в постели поваляюсь, ага?

Хорхе в тот день так и не дошел до доктора Переза, потому что после занятий любовью с ненасытной Ирмой пошел забирать девочек с продленного дня, чувствуя себя таким же молодым, как и тридцатилетние папы, вместе с которыми он ждал, когда группа первоклашек вернется с прогулки.