Что такое Аргентина, или Логика абсурда

Аптеки, которыми город усеян так же густо, как голубиным пометом и собачьими испражнениями, – это хорошо налаженная мафия с разветвленной структурой, где задействованы и фармакологические фирмы, и страховые компании. Аптечные синдикаты так же периодически борются с более современными формами продажи медикаментов и сопутствующих товаров и лоббируют в правительстве нужные для того законы. А пока что в аптеках выстраиваются длинные очереди; люди с нумерованными талончиками в руке терпеливо ждут, пока фармацевт проштампует несколько раз рецепт, затем вернет его покупателю, чтобы тот на обратной стороне написал все свои данные, включая номер документа, телефон и адрес (в случае, если он покупал три, пять или более препаратов – на каждом бланке рецепта), далее специальным ножиком вырежет штриховой код с коробки лекарства, скотчем приклеит его к проштампованному рецепту, запечатает все медикаменты и рецепты в специальную пластиковую сумку и только после этого отправит довольного обладателя пилюль и мазей оплачивать свою добычу в кассу. Нет, компьютеры тоже есть в аптеках, и фармацевт перед тем, как перейти к вышеописанному обряду отпуска лекарств, долго и задумчиво смотрит на монитор, а потом барабанит пальцами по клавиатуре. Но с бумажками, наклейками и штампами расставаться не спешат. А с современной сетью аптек, которая перешла на форму самообслуживания, фармосиндикаты боролись похожими методами, что и таксисты с Убером. Впрочем, так до сих пор и продолжают бороться; стоят насмерть, сдав позиции в только в столице.

Количество риелторских фирм зашкаливает все пределы разумного по причине полнейшего беспредела этого посреднического бизнеса, в котором не существует ни лицензий, обязательных в странах первого мира, ни соблюдаются законы, кроме главного – по отбиранию денег у обеих сторон сделки: у покупателя и продавца одновременно.

Обилие зоомагазинов конкурирует с количеством аптек и агентств недвижимости, и это не поддается никакой другой логике, кроме любви аргентинцев к своим домашним питомцам. Буэнос-Айрес отличается самым большим количеством собак на количество городских жителей, и профессия выгульщика четвероногих друзей человека всегда в спросе среди портеньо. Молодой парень, как правило атлетического сложения, с прочным широким поводком, на котором прицеплены десять, а то и больше собак всевозможных пород, мастей и размеров, – такой же привычный персонаж столичных улиц, как и карликовый пудель в кепочке с козырьком и яркой футболке с логотипом шикарного бренда, вышагивающий на индивидуальном поводке чуть впереди своей не менее претенциозно одетой хозяйки.

Китайские супермаркеты, или как их называют «чино», сосуществуют с сетями крупных корпоративных аргентинских, чилийских и французских гастрономов, но пользуются бо́льшим успехом у жителей столицы, чем сетевые гиганты, прежде всего потому, что они везде: по пути на работу, домой, в гости или на учебу. Нет такого маршрута в городе, на котором не попалась бы хотя бы парочка китайских продуктовых магазинчиков. Держат «чино» несколько конкурирующих китайских группировок. Опознавательным сигналом, к какой именно относится данный магазин, служат стальные рольставни, а именно их цвет. Хозяева разноцветных рольставней не всегда находятся в мирных отношениях между собой, и подчас дело доходит до разборок: «голубые» наезжают на «зеленых», «желтые» враждуют с «красными». Цвет ворот говорит о «крыше» магазина, выражаясь понятным русским языком девяностых. Хозяин магазина регулярно платит за «крышевание», а те, кто «крышу» обеспечивает, в свою очередь контролируются мафией из той или иной китайской провинции. У девяти из десяти китайских «чино» ставни и двери покрашены в голубой или синий цвета, остальные цвета в меньшинстве.

«Зелеными дверями» контролирует мощная мафия китайской провинции Фуцзянь, из которой вышло около восьмидесяти процентов китайских иммигрантов, проживающих во всем мире. Китайские «чино» – феномен в основном столичный, в Буэнос-Айресе они сменили испанских лавочников, которые приехали в Аргентину после Гражданской войны и немало привнесли в креольскую культуру, открыв свои традиционные альмасены[15].