Что такое Багинот

– Да, именно! – обрадовался было чародей, но тут же скис. – Не помню… Хоть съешь меня этот туман – не помню. И не надо так переглядываться, багинотцы! Я в своей жизни забыл в сто раз больше, чем вы все вместе взятые когда-либо знали! И если я этот мелкий незначительный фактик из своей перегруженной значительными сведениями памяти выкинул, значит, сия информация была второстепенна и несущественна как для фундаментальной науки, так и для дела всей моей жизни! Подумаешь – туман! Ха! Да вся ваша проблема, сдается мне, и выеденной дырки от бублика не стоит!

– Вам и нам повезло, что Адалет с нами, – лучась гордостью и благоговейно косясь на волшебника, прочувствованно проговорил лукоморец. – Для него ваш туман – как пыль на шкафу. Тьфу – и нет его.

– Это хорошо, – слегка повеселел король. – А то с тех пор, как мы клич кликнули, уже двенадцать рыцарей в полном снаряжении ушли на бой с ним и не вернулись. Последний – неделю назад.

– Заблудились? – предположил Олаф.

– Заржавели? – полюбопытствовала царевна.

– Хотелось бы верить, – снова помрачнел монарх Багинота. – Но после того как пропал бесследно в его клубах граф де Рюгин, куда бы мы ни рассылали глашатаев, какие бы ни предлагали награды – все решили, что потратить лишние две недели на объезд Бараньих гор лучше, чем остатки дней своих – на их освобождение от этих проклятых осадков…

– Что-что вы предлагали? – прикрыла хищно сверкнувшие при волшебном слове «награды» глазки и рассеянно переспросила Сенька.

– Что?.. А-а… награ…

Худая рука с королевской печаткой со смачным шлепком захлопнула королевский же рот.

Но было поздно.

– И какова же ставка? – не терпящим отговорок и уверток голосом полюбопытствовала царевна.

Одобрительное ворчание Олафа, заинтересованное хмыканье Адалета и возмущенное «Сеня!!!» Иванушки последовали почти одновременно.

К последнему проявлению царевна оказалась глуха, как стена.

– Сказали «награ», говорите и «да», – посоветовала она багинотцам.

– Сумма и раньше была невелика, – всё же сделал попытку увильнуть министр, – а теперь, когда столько времени прошло без прохожих и проезжих, королевство настигли тяжелые времена…

– В смысле, еще более тяжелые, чем если бы туман остался в целости и сохранности и пополз дальше? – невинно уточнила Серафима.

– Э-э-э-э… – сдался загнанный в угол Август Второй.

– Н-ну-у-у-у… – попробовал вывернуться и не смог Гогенцолль.

Сенька опрокинула на стол остатки рагу в томатном соусе и демонстративно-медленно вывела кровавую, с ароматом лука и базилика, цифру.

– Нет!!! – подскочил министр.

Вместе с ним подскочило блюдо с сельдью в горчичной заливке.

Министр тут же приземлился в исходную точку.

Блюдо не было так удачливо.

Схватив услужливо подсунутую хозяином тряпку, Гогенцолль тщательно стер красную цифру, и на ее месте быстро появилась другая, горчичного цвета.

– Скока-скока?!..

Желтая цифра пропала под натиском ветоши, и новая красная заняла ее место.

– Лучше туман!..

Желтая.

– Воля ваша.

Красная.

– Имейте совесть!..

Снова желтая.

– Совести у нас в избытке. У нас денег нет.

Новая красная.

– Но может, вас устроит?..

Желтая.

– Устроит. Если утроить.

Впрочем, торговля продолжалась недолго: следующая селедочная сумма была принята Иваном волевым решением.

– Сеня, нельзя же так наживаться на чужом горе! – уткнувшись носом супруге в ухо, укоризненно прошептал он.

Та пожала плечами.

– Да меня и первое их предложение удовлетворило, на кой пень нам такая куча золота? – прошептала она.

– А что ж ты тогда?!..

– Ты же знаешь, что мне не деньги нравятся, а процесс их получения. Это такая игра. И они продули. Да ты не расстраивайся за них. Поглядим, если по весу много выйдет, лишку им обратно высыплем. А то Масдай взбунтуется. Ну что? Компот допиваем и выходим?

Возражений ни у кого не было.

– Выходим, – отряг ласково погладил рукоять боевого топора номер пять.

– И кстати. Ваше величество. Нам понадобится проводник, – спохватился на пороге Адалет.

После того, как сумма вознаграждения от хозяина, от короны и лично от первого министра Гогенцолля была установлена едва ли не на заоблачном уровне,[10] работники мастера Карла стали тянуть каминные спички – короткие и длинные.

Кудрявый конюх вытянул короткую.

Шепелявому Гуго спички не досталось.

– Ну что ж, парень, приятно было с тобой поработать, – штатный кузнец постоялого двора крепко обнял долговязого темноволосого парня лет двадцати.

– Ты был должен мне сорок единорогов, но я тебе прощаю, – скорбно похлопал его по руке краснолицый повар. – Твоя вдова вернет.

– Какой ты, оказывается, отважный… – с некоторым сожалением вздохнула мятой и медом ему в подбородок воздушная, как безе, кондитерша.

– Я всем буду рассказывать, что знал тебя, – скупо проронил лютнист и пробежал тонкими пальцами по расстроенным струнам.

– И я тоже… – нашел, наконец, слова и нервно отозвался Гуго, заработав, к своему удивлению, от жеманного музыканта кисло-соленый взгляд…