Что такое идея и как она «работает»?

Что же касается необычности самого биологического термина «сращение», то эта необычность станет для нас вполне оправданной и приемлемой, если мы примем во внимание тот предполагаемый нами факт, что сам смысл идеи зарождается в нашем бессознательном, то есть в материальных биологических (нейро-физиологических) структурах нашего мозга. Ведь именно здесь, по нашему мнению, под влиянием все нарастающих флуктуаций, – а по другому, «интеллектуальных усилий» (Бергсон), поступающих из сознания, – происходит спонтанная самоорганизация («сращение») нейронов в тот ансамбль, который, будучи проявленным на уровне сознания, предъявляет себя как смысл новоявленной идеи. Так что здесь Уайтхед со своей теорией процесса – как философией организма – попадает, можно сказать, в самую «точку».

Более того, иногда мне даже кажется, что Уайтхед – может быть на интуитивном уровне – в общих чертах имел представление о том, что такое идея. (Иначе, у него не было бы столь частых попаданий в «точку»). Но его соблазнила грандиозная задача описания актуального мира в виде процессов, происходящих не столько в интеллекте человека, сколько во всей Вселенной. За глобальностью задачи, к сожалению, в некоторой степени, пострадала прозрачность и последовательность описания этих процессов)).

7. «Становление».

Посмотрим на те определения, которые Уайтхед дает этому понятию:

«…«становление» есть преобразование несогласованности в согласованность» (53).

«…«становление» есть творческое продвижение новизны. Именно по этой причине значение словосочетания «актуальный мир» связано со становлением определенной актуальной сущности, одновременно и новой, и актуальтной, и только с этой оговоркой может употребляться». (Там же, стр. 176).

Как видим, эти определения вполне подходят к описанию того, что на самом деле происходит с объектами (сущностями, по Уайтхеду) в процессе становления новизны посредством генерирования идей. ((Ведь та несогласованность исходных сущих, которые мы изымаем из сферы Хаоса, действительно, в процессе рефлексии-1 и наступившей затем инкубационной фазы оказывается вполне согласованной в комплексе вдруг явившегося в наше сознание смысла идеи. И этот смысл обладает как свойством новизны, так и свойством актуальности. Потому что эта актуальность исходит из той Необходимости в новизне, которая уже созрела в социуме (конец События-1) и уже проявила себя в виде какого-либо негативного фактора (лишенности, недостаточности, неудобства и т. д.) (начало События-11).

Но следует сказать, мы лишь наполовину можем согласиться с тем, что ««становление» есть творческое продвижение новизны». Потому что, с одной стороны, возникшая в социуме Необходимость в новизне, действительно, продвигается как в процессе События-1, – правда, без какого-либо нашего личного участия и даже без какого-либо знания о нем, – так и в процессе События-11; но, с другой стороны, мы не можем безоговорочно согласиться с этой формулировкой для События-11, участником которого мы являемся сами. Поскольку «продвижение новизны» предполагает, что какая-то начальная новизна движется к своей конечной форме. На самом же деле процесс идет не совсем так. (Мы бы могли согласиться с такой формулировкой: становление есть творческое продвижение к новизне и создание ее самой).

Сначала мы, осознав лишь Необходимость в притоке новизны, – на этапе рефлексии-1 – движемся к открытию той новизны, формы которой мы еще не знаем. А затем, в спонтанном акте инсайта получаем эту новизну сначала в виде сгустка смысла идеи. И только потом, в процессе раскрытия этого смысла на этапе рефлексии-11, мы обнаруживаем нехватку того сущего, которое нам предстоит сперва сформировать в своем уме, затем материализовать его в подручное средство, а уже потом, с помощью этого средства производить новую Продукцию. Иначе говоря, только в процессе раскрытия смысла идеи мы создаем саму конкретную (сначала, идеальную, а затем, и материальную) форму новизны.