Что такое идея и как она «работает»?

И здесь мы должны отметить принципиально важный момент, касающийся Необходимости создания смысла идеи. (И этому вопросу Уайтхед не уделяет никакого внимания). Дело в том, что не имея смысла идеи, мы никогда бы в жизни не смогли догадаться, так какого же нового сущего (подручного средства) нам не хватает для того чтобы начать производить ту Продукцию, Необходимость в которой, во-первых, уже назрела в социуме в конце События-1, а во-вторых, лишенность в которой (в Продукции) мы уже ощутили в самом начале События-11. Смысл идеи наводит нас на то, каким конкретным видом должна обладать та новизна, которая необходима социуму. И в этом заключена та тонкость, которая так и не была замечена метафизикой со дней возникновения понятия идеи. То есть не было замечено, каким образом можно было бы получить мир реальных физических вещей из Платоновского «занебесного» мира Идей. Аристотель сделал только первый шаг в направлении сближения этих двух миров, предположив, что идеи находятся в самих вещах. Но взаимосвязь между ними так и не была раскрыта в последующие времена. Более того, отсутствие понятия о том, каким образом вещь взаимосвязана с идеей повлекло за собой «замыкание» вещи непосредственно на идею. (Лучше сказать: «закабаление» идеи вещью, то есть помещение идеи в «прокрустово ложе» вещи). При этом, естественно, была упущена вся цепочка от раскрытия смысла идеи до создания подручного средства (вещи) и далее, до изготовления Продукции с помощью этого средства.

Вот почему, раскрыв методологию возникновения новизны, мы назвали идею механизмом обнаружения новизны, а подручное средство – инструментом создания ее самой в конкретном ее виде. Как видим на многочисленных примерах, приведенных нами выше (Разделы 1-3), именно создание идеи и раскрытие ее смысла подводит нас к конкретизации той формы новизны, которая необходима. Причем эта форма, – а именно, форма искомого сущего – ни в коем случае не должна входить в противоречие с формами (через их свойства) исходных сущих, тех сущих, которые послужили фундаментом для возведения фигуры искомого сущего.

Но, справедливости ради, все же надо отметить, что за более чем столетие до Платона Гераклитом – и как это ни странно, в отсутствии самого понятия идеи – уже были намечены основные положения процесса создания новизны, исходя из тех интеллектуальных ощущений, которые возникают в моменты спонтанного проникновения идей в наше сознание. Только исходя из прочувствования и осмысления этих ощущений Гераклит обозначил (вернее, наметил) основные этапы продуктивного мышления, а вместе с тем и виды тех объектов, которыми мышление оперирует на этих этапах.

8. «Удовлетворение» («сатисфакция»).

Теперь мы подошли к финальной стадии создания новой актуальной сущности. Но сначала напомним (см. пункт. 3) о некоторой синонимичности «когнитивного схватывания» с термином «воспринимать». «Схватывание» есть понимание «собственной сущности опыта», то есть вполне определенного смысла. Более того, этот процесс обусловлен «утонченностью чувственных способностей». Иначе говоря, по Уайтхеду, «схватывание» и чувство как взаимосвязаны между собой, так и взаимодополнительны друг другу. Спрашивается, почему это именно так, и не может быть по другому? Во-первых, надо полагать, у Уайтхеда душевное тесным образом переплетено с ментальным процессом мышления, как это и происходит в реальной жизни, а тем более в процессе создания чего-либо нового для нас самих и нами же самими.

((А во-вторых, суть дела в том, что ментальный акт обнаружения, а значит и понимания («схватывания») новых взаимосвязей между объектами всегда сопровождается возникновением чувства удовольствия разной интенсивности. И это чувство, как я полагаю, может быть соотнесено с проявлением двух видов понимания – с интуицией и с инсайтом (озарением, прозрением). О чем идет речь?

Во-первых, если нами на предварительном этапе рефлексии-1 обнаруживается (и понимается) взаимосвязь, положим, всего лишь двух объектов-сущих, имеющих отношение к созданию предполагаемой нами идеи (то есть идеи, еще не состоявшейся), то это может быть нами расценено как явление в наше сознание интуиции. А вернее, интуиция это и есть уловление понимания какой-то достаточно значимой для нас связи между, как правило, разнесенными далеко друг от друга сущими. (Конечно, разнесенными не столько в пространственном отношении, сколько в смысловом. Так на интуитивном уровне была понята взаимосвязь сверкнувшей в облаках молнии и воспринятого нами на земле грохота грома в самой идее грома).