Что такое интеллектуальная история?

Столь же ясно, что разработанные Бруннером методы можно было использовать более широко и с их помощью критиковать идею «особого пути» («Sonderweg») Германии и тезис о различии между германским идеализмом и эпикурейским материализмом, встречавшийся в британской и французской интеллектуальных традициях[42]. Именно этим под руководством интеллектуального историка Райнхарта Козеллека занялась «Begriffsgeschichte», приступившая к изучению специфики современной германской мысли в надежде дать отпор экстремистским идеологиям, опиравшимся на ложную телеологию[43]. В глазах Козеллека германоязычный мир в 1750–1850 гг. претерпел фундаментальные изменения. Он называл эту эпоху «Sattelzeit» («переломный период»), имея в виду переход от раннего Нового времени к современности. В те годы изменению подверглись ключевые понятия социального и политического языка, такие как «история», «демократия», «политическое», «революция», «идеология» и «гражданское общество». Если смысл концептов, подобных «демократии», прослеживается с античных времен и ясен современным носителям языка, то понятие «государство» настолько изменило свое значение, что лишь ученые в состоянии уловить все нюансы и проследить их трансформацию. В равной мере существенно, что такие неологизмы, как «прогресс», «Просвещение», «цезаризм», «марксизм» и «фашизм», складывались в переходный период, когда они ассоциировались с определенными этапами исторического развития, стали общеупотребительными и вошли в состав идеологий, предполагавших крупномасштабные реформы или движение к социальной утопии. С течением времени эти понятия приобретали более абстрактный и общий характер, становясь все менее описательными, притом что в мире усложнявшихся социальных взаимодействий они чаще, чем когда-либо, становились игрушкой могущественных идеологий. История понятий обещала превратить исторические исследования в науку. Этой цели предполагалось достичь путем слияния изучения идей с изучением общества, что получило отражение в трудах таких ученых, как Ганс-Ульрих Велер из Билефельдского университета. Конфликт между идеологией и эмпирикой надлежало преодолеть за счет соблюдения строгой научной методологии. Симптомом противоречивости этого проекта стали нападки Велера на историю понятий как на пережиток идеализма. Велер утверждал, что история понятий не способна внести вклад в понимание современных социальных проблем, сопоставимый с воздействием исторических исследований, опирающихся на новейшие методы общественных наук. В свою очередь, Козеллек критиковал социальную историю за ее телеологичность и чрезмерное внимание к идее особого пути, которым якобы шла Германия в своей современной истории.

Несмотря на стоявшие перед «Begriffsgeschichte» сложности, ее большим достижением стало подробное освещение того, как менялся смысл идей, а также хода дискуссий, вызванных движением идей в XVIII в. В частности, с точки зрения Козеллека, для современного мира, сложившегося после эпохи Просвещения, было характерно все более абстрактное использование понятий в политике и их подчинение опасным идеологиям во имя демократии и массовой политики. Козеллек считал, что требование постоянных и даже безотлагательных изменений от любого демократического правительства или правительства, считающего, что оно правит от имени народа, есть не что иное, как гражданская война, ведущаяся под покровом мирного настоящего. Представление Козеллека о политике как о перманентной войне свидетельствует о несомненном влиянии на него Карла Шмитта, хотя он и не разделял стремления последнего к прояснению понятий с целью подтверждения приверженности господствующей идеологии. Но при этом сохранялась некоторая нерешительность в идентификации фундаментальных понятий, нуждающихся в тщательном изучении, и данных, необходимых для того, чтобы снабдить понятие определением. Козеллек всегда утверждал, что понятия невозможно изучать исключительно в языковой плоскости, его целью никогда не была история сознания, а скорее установление взаимосвязи между понятиями и реальностью[44]. Иными словами, в основу интеллектуальной истории, способной провести различение между понятиями, ставшими реакцией на события эпохи, и понятиями, служившими толчком к общественным изменениям, надлежало положить теорию взаимоотношения между идеями и временем. Именно такую теорию Козеллек предложил в своей книге о времени «Прошедшее будущее»[45]. Однако одна из проблем истории понятий состояла в том, что, несмотря на выдающиеся труды Козеллека, осталось неясным, в какой степени данный подход трансформирует уже накопленные знания. Эта неопределенность порождалась, помимо словарного принципа подачи материала в «Geschichtliche Grundbegriffe», его обилием и разнообразием.