Что такое руна? И другие эссе

Термин «метафизика» в последние годы используется как некий синоним «Нью Эйдж» или понятия «оккультный». Мне отлично запомнился случай, когда на мои курсы по метафизике в колледже пришли две пожилые женщины. Они без конца задавали вопросы про кристаллы и астральные проекции, а в перерывах между занятиями ворчали, что профессор вовсе не касается «реальной метафизики».

Будучи ветвью философии, метафизика может быть определена как изучение фундаментальной природы реальности. Она занимается такими вопросами как «Что реально?» и, как вскоре мы узнаем от Хайдеггера, «Что такое Бытие?» Метафизика задаёт наиболее фундаментальные вопросы в философии и отсюда следует, что она задает наиболее фундаментальные вопросы, которые вообще может задать человек.

Хайдеггер учит, что о метафизике следует думать скорее не как о вневременной, вечной человеческой исследовательской деятельности, а как о «проекте», начавшемся с определённых предположений, которые были сильно укоренены в определённом месте и времени. Проект западной метафизики затем претерпел изменения, развился и реализовал следствия тех предположений, затем достиг пика и, во всех смыслах, пришёл к концу. Для Хайдеггера, западный метафизический проект вело желание дать выражения тому, чем является Бытие. Любопытно, однако, что западные метафизики не только редко определяли это как свою цель, но систематически обходили вопрос о самом Бытии.

Метафизика начинается с философов-досократиков, некоторые из которых размышляли о первичном и вечном от которого произошло всё сущее. Другие, как пифагорейцы, верили в объективные идеи, на основе которых создан материальный мир. «Теория идей» Платона стала закономерным результатом развития таких мыслей. Аристотель пересмотрел эту теорию и отстаивал существование Бога вызывающего перемены в мире и трансформацию посредством безответной любви, что питают к нему все существа.

Современные метафизики поставили во главу угла разум и субъективность. Для них реальность становится всё более «разумоподобной». Образцовым примером можно считать Лейбница, перенявшего доктрину Аристотеля о субстанции (истинной сущности) и который утверждал, что истинной сущностью является только разум, а что всё остальное является его идеей. Кант выступал против возможности метафизики вообще (особенно в виде, представленном Лейбницем), но в его трудах прослеживается неявная метафизика: «действительно существует» вещь в себе, которая всегда находится за пределами нашего кругозора. Метафизическая традиция достигла своей кульминации в трудах Гегеля (1770-1831), сделавшего «истинное сущее» эквивалентом всей реальности рассмотренной как органичная система (Абсолют), которая завершает себя посредством осознающих её людей. В философии Гегеля можно увидеть все предшествующие метафизические идеи, диалектически интегрированные в новую метафизическую систему. Это одна из причин по которой Хайдеггер считал мысль Гегеля пиком западной метафизики.

2. Онтологическое различие и забвение Бытия

Хотя история западной метафизики весьма разнообразна, по словам Хайдеггера, все великие метафизики «забыли Бытие» потому, что все они путали Бытие с существом; то есть, с какой-то конкретной вещью, обладавшей Бытием. То есть, они нарушали то, что Хайдеггер называл «онтологическим различием». При первом знакомстве с философией это не просто понять, это совершенно необходимо для понимания его мысли вообще.

Для Хайдеггера центральным вопросом метафизики является «Что есть Бытие?». Вещи, как например клавиатура передо мной, это существа: вещи обладающие Бытием, вещи которые существуют. Однако метафизика заинтересована не самими существами или вещами, но Бытием, которым эти существа обладают. Что мы имеем ввиду, когда говорим, что эта книга существует? Мы говорим, что она «обладает Бытием». Что это конкретно значит? Ведь не только то, что она физически представлена передо мной. Мы говорим «идеи существуют» или «воспоминания существуют», «история существует» — хотя эти вещи физически не представлены перед нами. Значение «Бытия» — это величайшая тайна из существующих — и о ней чрезвычайно сложно говорить. Особенно на английском.