Что такое социализм? Марксистская версия

Разумеется, Платона нельзя рассматривать как предшественника, а тем более - как представителя утопического социализма (хотя это нередко делается в пропагандистских целях противниками социализма). По словам Маркса, утопия Платона представляет собой "афинскую идеализацию египетского кастового строя"[2-1]. Платон пытался выступать как идеолог господствующих классов, мечтающий о консервации античной полисной системы, пытающийся предотвратить разрушительное действие присущих ей социальных противоречий. Утопичность его взглядов заключалась в том, что они предполагали серьезное самоограничение интересов господствующих классов, а потому могли встретить с их стороны в лучшем случае словесную поддержку.

Интересы эксплуатируемого большинства в эпоху античности обычно не находили систематического выражения во взглядах профессиональных идеологов, существуя лишь в устном народном творчестве, в своеобразной интерпретации в народном эпосе мифологических сюжетов и т.п. Однако можно обнаружить отражение социальных противоречий той эпохи в дискуссиях среди философов и других мыслителей античности о справедливом государственном устройстве и принципах справедливого распределения.

Что касается народных утопий, то о них не сохранилось сколько-нибудь подробных свидетельств. Тем не менее, в литературных источниках той эпохи (Эвгемер, Ямбул) получила отражение, развитие и интерпретацию утопическая народная легенда о "золотом веке", не только относящая этот "золотой век" человечества к прошлому (как у многих античных писателей), но и предсказывающая его наступление в будущем. "Золотой век" в народном изображении был связан с идеализацией прежнего общинного устройства общества с его социальным равенством, отсутствием частной собственности и эксплуатации.

2.2. Развитие социальных утопий в средневековье. Религиозные утопии

В средние века социальные утопии существовали в двух основных видах - в виде народной утопии, выраженной обычно в форме устного народного творчества и закрепляемой в фольклорной традиции (как и в античности), и в виде религиозной утопии, обычно принимающей форму ереси - религиозного течения, отклоняющегося от учения господствующей церкви. Религиозные утопии были составной частью многих еретических течений в христианстве (агонисти-ки, богомилы, вальденсы, катары, апостолики, анабаптисты, табориты и т.д.; в России - стригольники и последователи Феодосия Косого), в мусульманстве (хариджиты, карматы, хуруфиты, бабиды и др.), манихействе (маздакиты, хуррамиты), буддизме (байланьцзяо - секта белого лотоса).

Форма религиозной утопии была единственно возможным способом идеологического выражения социальной утопии в сколько-нибудь систематическом виде в эпоху, когда религиозная идеология была господствующей формой всякой идеологии, да и общественного сознания в целом. Как и в религиозном сознании вообще, в религиозных социальных утопиях освещение социальных проблем приобретало иллюзорную форму. Стремление к установлению справедливого общественного порядка основывалось непосредственно не на том или ином понимании социальных обстоятельств, а на противопоставлении несправедливости реальной жизни религиозным догматам. При этом догматы веры интерпретировались под углом зрения необходимости всеобщего осуществления моральных идеалов, проповедуемых любым вероучением.

Но социальные утопии приобретали не просто религиозную форму, а именно форму ересей. В любой религии так или иначе находили свое отражение общественные противоречия. Однако господствующая церковь, подвергая моральному осуждению крайности эксплуататорской элиты, стремилась к использованию религии как идеологического средства притупления классовой борьбы, смягчения социальных конфликтов. Установление же справедливости господствующие течения в любой религии обещали лишь в потустороннем мире, и не по воле людской, а по воле божьей.

Ереси же, как правило, выпячивали социально-критическую сторону религиозных учений (особенно сильную в период их формирования - например, в учениях ранних христианских общин). Они выдвигали, в отличие от господствующей церкви, требование не только осуждения социальных пороков, но и искоренения их в реальной жизни. Идея "царства божия на земле" приходила тем самым в столкновение с господствующей церковью.