Что такое жизнь?

Теперь я хочу продемонстрировать вам, что дело обстоит не совсем так. Не меняя основных предположений дарвинизма, можно увидеть, что поведение особи, то, как она использует врожденные способности, играет весьма значимую – нет, наиболее значимую – роль в эволюции. В рассуждениях Ламарка есть верное зерно: существует неразрывная причинная связь между работой, реальным использованием признака – органа, любой особенности либо способности или физического качества – и его развитием в череде поколений и постепенным приспособлением к выполнению функций, для которых он успешно применяется. Данная связь между употреблением и улучшением была верной догадкой Ламарка; она присутствует в современном дарвиновском учении, однако ее легко проглядеть при поверхностном знакомстве с дарвинизмом. События развиваются почти согласно ламаркизму, вот только их «механизм» сложнее, чем думал Ламарк. Это непросто объяснить или понять, а потому следует сразу подвести итоги. Чтобы быть более конкретными, представим себе орган, хотя в этом качестве может выступить любое свойство, привычка, приспособление, поведение или даже небольшое дополнение либо модификация вышеперечисленного. Ламарк считал, что орган (а) используется; (б) следовательно, совершенствуется; и (в) данное усовершенствование передается потомству. Это не так. Мы вынуждены предполагать, что орган (а) подвергается случайным изменениям; (б) успешно используемые изменения накапливаются или хотя бы подчеркиваются отбором; и (в) это продолжается из поколения в поколение, и отобранные мутации приводят к длительному улучшению. По мнению Джулиана Хаксли, самая удивительная имитация ламаркизма имеет место, когда начальные изменения, запускающие процесс, не являются истинными мутациями и пока не наследуются. Однако если они благоприятны, сила, которую Хаксли называет органическим отбором, может выделить их и, так сказать, вымостить путь истинным мутациям, которые при появлении мгновенно закрепятся, направив эволюцию в «желаемом» направлении.

Давайте немного углубимся в детали. Самое главное – понять, что новое качество или изменение качества, приобретенное благодаря изменчивости, мутации либо мутации и отбору, вполне может подтолкнуть организм к взаимодействию с окружающей средой, которое повысит полезность этого качества и тем самым «усилит» отбор. Получив новое либо измененное свойство, особь может изменить окружающую среду путем прямого преобразования или миграции. Возможно также, данное свойство заставит особь изменить свое поведение по отношению к окружающей среде, и все это таким образом, чтобы усилить полезность нового качества и тем самым ускорить его дальнейшее селективное улучшение в этом направлении.

Данное утверждение может показаться слишком смелым, поскольку оно предполагает, будто у особи есть цель и даже развитый интеллект. Но я хочу подчеркнуть, что мои слова, безусловно, относятся к разумному, целенаправленному поведению высших животных, однако ни в коем случае не ограничиваются ими. Приведем несколько примеров.

Не все особи в популяции обитают в одинаковых условиях. Одни дикорастущие цветы оказываются в тени, другие – на солнце; одни – высоко на склоне горы, другие – ближе к подножию или в долине. Мутация, например ворсинки на листьях, дающая преимущество на высоте, будет поддержана отбором на горных склонах, но будет «утрачена» в долине. Эффект такой же, как если бы мутанты с ворсинками мигрировали в среду обитания, которая будет благоприятствовать дальнейшим мутациям в том же направлении.

Другой пример: способность летать позволяет птицам строить гнезда высоко на деревьях, где их птенцы лучше защищены от врагов. Приспособившиеся к этому особи сначала получили селекционное преимущество. Второй шаг заключался в том, что подобное место жительства должно было способствовать отбору успешных летунов среди потомства. Таким образом, умение летать изменило среду обитания или поведение по отношению к среде, которая способствует приобретению данного умения.