Что там, за поворотом?

Подцепив с тарелки кусок семги, Витя сказал:

— Я хотел к вам со своим другом прийти, с Репой, да он отказался.

— Это Славка Репин? — пискнула староста класса зануда Люся. — Твой Репа — хулиган! — торжествующе закончила она.

— Он в вашем классе учится? — спросила Надя, и ее глаза под очками стали очень строгие.

— Нет. — Витя с вызовом посмотрел на всех по очереди. — Он два раза оставался — в третьем классе и в четвертом. Репа — сын тети Розы, она официанткой в ресторане работает. Вот такой парень. — Витя показал большой палец. — С присыпочкой.

Восьмиклассник Миша хмыкнул, и его шея еще больше вытянулась.

— Он не совсем подходит к нашей компании, — робко сказала Зоя.

Владимир Петрович промолчал, и Витя увидел, что лицо его стало нахмуренным.

«Надо уйти, — подумал Витя. — Встать и уйти. — Но тут же себя остановил: — Но почему уйти? Что случилось? Ничего не случилось, понятно?» Витя никуда не ушел, остался, только настроение испортилось — стало как-то тоскливо.

— Витя, а ты почему опоздал? — спросила Надя.

— На тренировке задержался. Я же в футбольной секции занимаюсь.

И Витя стал врать, какая была трудная, напряженная тренировка, как загонял их тренер Борис Семенович и что он забил два ужасно сложных гола — в девятку, в самый угол под перекладину. Витя видел, что ему никто не верит, но уже не мог остановиться и мучительно думал, продолжая врать и поражаясь, почему все так легко выдумывается: «Ну кто меня за язык тянет?»

— А теперь поиграйте немного, — устало сказал Владимир Петрович. — Потом чай будем пить.

— У меня пироги с маком и яблоками, — предупредила Антонина Ивановна.

— Фирменные пироги, — сказала Зоя. — Пошли ко мне, ребята!

Витя, Люся, Миша отправились за Зоей в ее комнату. Здесь было все чистое и какое-то розовое и висело много картин. Их нарисовала сама Зоя. Она собирается стать художницей и занимается в художественной студии при Доме пионеров.

— Я вам сейчас свою новую работу покажу, — сказала Зоя.

Она сняла белую материю с картины, которая была прислонена к спинке дивана. Там была улица, которая уходила вдаль, к горизонту, по ней катились сплюснутые машины, а пешеходы были точечками, и над улицей, над крышами домов было синее небо. Казалось, что картина объемная и по улице можно уйти к горизонту.

— Здорово! — сказал Витя.

Восьмиклассник Миша уронил:

— Неплохо.

А зануда Люся Никитина смотрела, смотрела на картину и вдруг повернулась к Вите и, даже взвизгнув от удовольствия, сказала, блестя маленькими редкими зубками:

— И никакой тренировки у тебя не было! Все ты наврал!

— Конечно, наврал! — усмехнулся Витя.

— Да как же так можно, Витя? — У Зои Чернышевой округлились глаза.

Витя не нашелся что ответить, а зануда Люся пропищала:

— Где же ты был?

— Не твое дело! — рявкнул Витя.

Восьмиклассник Миша привычно хмыкнул.

У Вити появилось желание подраться с этим Мишей, и он даже встал в боксерскую стойку. Но пришла Надя и позвала всех пить чай.

Чай пили с вкусными пирогами, потом Надя поиграла на рояле, потом затеяли жмурки. Все постепенно развеселились. Даже Миша растерял свою солидность.

В самый разгар игры зазвонил телефон, трубку взяла Зоя и сказала:

— Папа, тебя. Опять Саботеев...

Витя увидел, что лицо Владимира Петровича окаменело, он взял трубку, стал слушать, говорил: «Так... Да, да... Понятно, Так...» И Витя видел, как постепенно бледнеет лицо Зоиного папы.

— Хорошо, сейчас приеду, — сказал он нетерпеливо. — Разговор не телефонный. — Трубка была брошена на рычаг, и Владимир Петрович сказал спокойным тусклым голосом: — Вы тут веселитесь, а мне необходимо срочно по делам.

Антонина Ивановна пошла проводить мужа в переднюю, и Витя заметил, что лицо ее тоже изменилось — на нем застыл испуг.

— Ну, продолжим! — бодро сказала Надя.— Кто водит?

Хлопнула входная дверь, возобновили игру в жмурки, но почему-то уже не было так весело...

Ушел Витя вместе с Люсей. Миша остался ночевать, потому что он, оказывается, жил за городом и приехал к своим родственникам на несколько дней.

На дворе был вечер, зажглись огни. Небо завалило тяжелыми тучами, иногда срывался резкий ветер, гнал по тротуару бумажки; где-то погромыхивало. Собиралась гроза.

Когда вышли на улицу, зануда Люся спросила шепотом:

— Ты знаешь, почему они так живут?

— Как? — не понял Витя.

— Ну, богато?

— Почему же?

— Потому что Зойкин отец ворует! — радостно, возбужденно прошептала зануда Люся, и зубки ее заблестели.

Витя оглянулся по сторонам — никого рядом не было. И он со всего маху засветил зануде Люсе по шее.

Зануда Люся заскулила, а Витя пошел домой.

Вслед ему визжало:

— Бандит, хулиган несчастный... С Репой по карманам шаришь!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой читатель знакомится с родителями Вити Сметанина и их гостями