Что-то кроме магии (СИ)

Лица подростков посерьезнели, самые младшие пока еще не до конца понимали, к чему ведет директор, но по примеру взрослых перестали хихикать и перешептываться.

— В ночь Хэллоуина волшебница по имени Лили Поттер закрыла собой магический мир и тем спасла его от великого зла. Было принесено много жертв, она стала последней... Мне хочется верить, в самом деле последней. Прошу всех стоя почтить память ее и всех погибших.

Шорох одежды от движения многих тел пролетел по Главному залу и тут же стих. В наступившей тишине стал слышен легкий шелест — это сквозняк трогал полотнища с гербом школы, висящие вдоль стен.

Северус поднял голову, но вместо цветного шитья флагов увидел разрушенную крышу заброшенного дома и хлопья снега, залетающие в рваную дыру потолка. Снег на перевернутой детской кроватке, на игрушках, на полу... Старик, сейчас ты величествен в своей торжественной скорби, но где ты был, когда в тебе так нуждались твои ученики? Мудрый, опытный, сильный — почему ты не спас их... не спас ее?! Не смог? Не захотел? Дамблдор точно почувствовал обращенный на него пристальный взгляд и повернул голову. «Обвиняешь меня, мальчик?» — «Да!» — «Ты опоздал. Свой приговор я вынес себе сам». Голубые глаза старшего смотрели спокойно, но такой холод таился в их покое, что младший вздрогнул, моргнул и потупился.

— Прошу садиться. Жизнь — это череда перемен. День сменяется ночью, печаль — радостью...

— Будьте осторожны, Северус, — посоветовал Флитвик, пока директор завершал свою речь, — с ним тягаться мало кому по силам. Вы обратили внимание, во что превратился Фелпс?

— Зачем вы мне это говорите?

— Я заметил, как вы смотрели на него. Точнее, как он на вас.

На тарелках появилась еда, и Флитвик с самым безмятежным видом занялся своим бифштексом.

* * *

Феникс-Патронус с приказом явиться не заставил себя ждать. Снейп был один в своем кабинете; он задержался перед дверью, собираясь с силами и мыслями. Безмолвный диалог, начатый за ужином, будет продолжен — и чем закончится?

Директор в этот раз не делал вид, будто читает важные документы. Он сидел за столом неподвижно, выпрямившись и глядя прямо перед собой. Кивком приветствовал вошедшего, пригласил занять кресло напротив.

— Вам ничего не показалось странным в моей речи за ужином? — внезапно спросил он.

Снейп в который раз поразился его проницательности: Дамблдор начал именно с того, о чем хотелось спросить прежде всего.

— Показалось, господин директор. Вы не поздравили нас с победой над Темным Лордом.

В голубых глазах мелькнули искры удовольствия.

— Приятно говорить с умным человеком, Северус. И вы сами месяц назад сформулировали причину моего умолчания: наше дело не выиграно.

— Вы не считаете нужным донести этот факт до всех?

— Сказать трем сотням детей, что война, которую им так или иначе довелось пережить, в любой момент может продолжиться? — Дамблдор покачал головой. — Попробуйте, если у вас хватит духу. Я не возьмусь.

— Значит...

— Пусть живут и радуются жизни, пока есть возможность. Достаточно того, что истинное положение вещей знаем мы с вами и еще несколько человек... Те, кто в свое время будут способны повлиять на ситуацию.

— Вы ставите меня на один уровень с собою, — с иронией заметил Снейп. — Неожиданно. Неужели я так высоко поднялся в ваших глазах?

— Вы нанесли тяжелейшее оскорбление одному из лучших сотрудников Аврората, но вместо тюремной камеры сидите в моем кабинете. Полагаю, это исчерпывающий ответ на ваш вопрос. А теперь я хочу спросить вас, профессор Снейп... — Дамблдор взял со стола переливчатое перо феникса и принялся задумчиво крутить его в пальцах, — почему вы не воспользовались приглашением канадцев и не уехали в Ванкувер? Отчего предпочли финансовую кабалу Люциуса Малфоя годичной отсидке в Азкабане и последующей свободе? Вам настолько дороги Хогвартс и преподавание?

Северус растерялся. Весь год ему прямо или косвенно намекали на его обязанность быть здесь, а теперь удивляются, что он не сбежал?

— Я всего лишь привык отвечать за свои слова. Не знаю, к чему вы клоните, но причина именно в этом.

— Продержаться целый год на голом чувстве долга, при постоянном давлении, в одиночку... Вы серьезно? — недоверчиво переспросил Дамблдор.

— Абсолютно серьезно, — кивнул Снейп, изо всех сил стараясь скрыть торжествующую улыбку.

— Успехи заметны, должен признать. Ну что ж, продолжайте в том же духе, — с трудом верилось, но старик казался смущенным. — Более не задерживаю. Доброй ночи.

* * *

— ...Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве, и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове![1]

Блишвик, нарядившись во что-то, явно сооруженное из прикроватных портьер, вдохновенно декламировал тарабарщину, устроив посреди факультетской гостиной импровизированную сцену, освещаемую тыквами-фонариками. Зрители, главным образом младшекурсники, были в восторге. Роули и Шейфик сидели в первом ряду, рядом с ними устроился Кровавый Барон. Он оглянулся, увидел Северуса, остановившегося на пороге, и махнул ему рукой, мол, присоединяйся.

— О, бойся Бармаглота, сын!

Он так свирлеп и дик,

А в глуше рымит исполин —

Злопастный Брандашмыг!