Что-то кроме магии (СИ)

Квиринус, слушая стихающий шум, не прибавил шагу: ловить беглецов бесполезно, они, небось, уже в Выручай-комнате. Да и нет у него такой цели, важнее спугнуть, помешать пакостничать. Повадились, оппозиционеры сопливые, малевать на стенах «Долой Снейпа!» и «Долой Кэрроу!» Поначалу писали мелом, потом, наверное, девочки пожертвовали губную помаду, затем перешли на акварель и даже магловскую масляную краску — ярко-красную и редкостно вонючую. Северус вовремя помог с растворителями. Не «Эванеско», конечно, но настенные безобразия уничтожает бесследно. Квиринус старался не поддаваться унынию, не вспоминать об утраченной магии. Лучше подумать о том, сколько интересных снимков вынесено за лето из тоннелей под Хогвартсом, и работы с ними — непочатый край, потому что среди тончайшей каменной резьбы обнаружились некие символы, которые запросто могут быть письменами... И Квиринус непременно займется ими — но вечером, а пока все внимание на письмена современные, на эту наскальную живопись юных неандертальцев.

Они назвали его Кью... Да, теперь он — злой и страшный «мистер Кью, помощник мистера Филча», как отрекомендовал его ученикам директор. Опасения Снейпа оказались напрасны: никто из ровесников Поттера не признал в лысом уроде заику-профессора, носившего когда-то фиолетовый тюрбан и пропахшего чесноком. Квиринус в первый же месяц сделался грозой всех хулиганов и прогульщиков, неутомимо вылавливая их по коридорам и вытаскивая из укромных ниш. В этом деле ему с неизменным энтузиазмом помогал Пивз, попутно охаживая провинившихся огромной метлой.

Школяры не оставались в долгу. К счастью (или наоборот), у Квиринуса не было своей миссис Норрис, поэтому все ученические пакости доставались ему одному. Разве что его не воровали, чтобы облить чем-нибудь. Вместо этого на него обильно сыпались обидные прозвища и дразнилки, дверь в его комнату нередко покрывалась похабными рисунками и словечками.

Младшекурсников худо-бедно удавалось держать подальше от Выручай-комнаты, но старших не останавливало ничто. По словам Барона, там уже собралось десять человек, в основном гриффиндорцев, верховодил которыми Невилл Лонгботтом.

— Вот вам и безответный увалень, — заметил по этому поводу Снейп. — Кажется, он был дружен с Поттером... Господин Барон, попросите кого-нибудь из ваших не спускать глаз с Лонгботтома: вдруг он знает, где скрывается приятель.

Этот разговор, как и многие другие, проходил глубокой ночью в оружейной Годрика, располагавшейся в подземелье Восточного крыла Хогвартса. Еженедельно здесь встречались два человека и один призрак, чтобы поделиться новостями и обсудить события, на которые не скупился огромный замок.

— Попросить попрошу, но к каждому мальчишке привидение не приставишь, — проворчал Барон. Он пребывал в скверном расположении духа, потому что на днях с неприятным удивлением обнаружил: далеко не все его товарищи отличаются добросовестностью. Нет, факультетские призраки и Бродяга Дик исправно приглядывали за детьми, уговаривая, предупреждая или прямо отправляя в спальню или гостиную, подальше от взрослых заговорщиков. Но разве могут уследить пятеро, пусть бессонных и всепроникающих, за двумя с лишним сотнями? Безголовые же, в начале сентября рьяно взявшиеся за дело в полном составе, вскоре под тем или иным предлогом начали отлынивать, и в итоге Делейни-Подмор заявил Барону со свойственной ему прямотой, что с этими малолетними обормотами не хватит никакого терпения — ни рыцарского, ни привиденческого, — и потому, мол, если сэр Бедуир хоть сколько-нибудь дорожит здоровьем и безопасностью живых обитателей Хогвартса, пусть немедля исключает из школьных нянек всех Охотников. Вместо этого Безголовые обязуются неустанно досаждать обоим Кэрроу. Барону пришлось согласиться.

— Я тоже не за всеми успеваю, — признался Квиринус. — К тому же мне кажется, чем энергичнее мы работаем, тем активнее они становятся. Действуют назло, как и свойственно подросткам...

— Жаловаться на трудности — это все, на что ты способен? — перебил его Снейп. — Конечно, тут тебе не библиотека!

Квиррелл побледнел так, что все шрамы проступили на лице багровой сетью.

— Когда-то я был способен на большее. Уж тебе ли не знать.

Его ладони сжались в кулаки, а взгляд, сразу утративший природную мягкость, замер на лице Северуса. Но тот уже не мог остановиться.

Каждая такая встреча с друзьями приносила новые свидетельства того, что жизнь школы выходит из-под его контроля. Амикус и Алекто на уроках, не смущаясь, используют Непростительные, оппозиция в Выручай-комнате не уменьшается, авторитет, выросший после торжественной речи в Главном зале, падает... Дамблдору в управлении Хогвартсом помогали всеобщее уважение, огромный жизненный опыт и магическая мощь; новый директор не мог похвастать ничем из этого перечня. Если бы не призраки и Квиринус, ему пришлось бы совсем туго... И вот теперь оба верных помощника признаются в собственном бессилии.

— Ты обещал мне помощь, и где она?! Полы ты хорошо моешь, — видно, для того только сквибы и пригодны!