Что-то кроме магии (СИ)

Как и большинство, Филч считал Снейпа бессовестным преступником, пошедшим на убийство ради карьеры. Пока он был деканом, они неплохо ладили, но прощать Снейпу убийство Дамблдора старик не собирался. Прежний глава школы не только благоволил Филчу; он был, возможно, единственным, кто с пониманием относился к попыткам сквиба овладеть магией, даже как-то дал несколько уроков... Аргус искренне оплакивал гибель покровителя, и первым его порывом было немедленно подняться в директорскую башню, швырнуть мантии в лицо негодяю и твердо заявить, что Аргус Филч не продается за обноски с чужого плеча. Он уже сгреб пеструю кучу со стола, и даже сделал шаг к двери, но в этот момент понял, что у него в руках мягкий бархат, плотный шелк, добротное тонкое сукно... От мантий исходил едва уловимый аромат, — незнакомый, но очень приятный: должно быть, так пахнут дорогие вещи. И запах, и ощущения под пальцами незаметно придали размышлениям завхоза совсем другое направление.

С чужого плеча? Обноски? Но плечо отнюдь не чужое. И не какой-нибудь мелкой школьной сошки. И далеко не обноски. И не с его доходами быть переборчивым. Вот возьмет Снейп и уволит строптивого завхоза. Куда прикажете податься на старости лет, да еще в такое время? А Дамблдору, земля ему пухом, уже все равно... Словом, решение вернуть подарок растаяло быстрее снега под майским солнцем. Филч бережно разложил на столе и диване все наряды, и занялся сортировкой и примеркой.

Конечно, и речи нет о том, чтобы использовать такое великолепие в качестве рабочей одежды. Но для дежурных ночных проверок — почему нет? Красиво, удобно, тепло. Последнему факту вечно страдающий от сквозняков Аргус особенно обрадовался.

* * *

Замирая от малейшего шороха, школьники крались по коридору. И чья недобрая воля сделала его таким извилистым? Каждый поворот грозил неожиданной встречей, которая, учитывая цель троицы, никак не могла быть приятной.

Джинни, как самая ловкая из всех троих, вызвалась идти первой. Вот где пригодилась мгновенная реакция квиддичного игрока! Она успевала отдернуть голову раньше, чем ее заметят, и друзья благополучно прятались от глаз проходящих мимо людей и пролетающих привидений.

Выглянув за очередной угол, Джинни отшатнулась еще быстрее обычного, изумленно выдохнув:

— Призрак Дамблдора?!

Не тратя времени на расспросы, они спрятались за статуями. Мимо них мягко прошумела фиолетовая бархатная мантия, которую Альбус Дамблдор всегда надевал для первого ужина в начале каждого учебного года. Не узнать ее было нельзя, и все же что-то в ней настораживало. Возможно, странные складки на боках и животе, будто мантию зачем-то подоткнули под пояс. И сам Дамблдор вроде бы стал ниже ростом...

— Он без бороды! — ахнула Луна.

Иллюзия развеялась.

— Филч?! Фините Инкантатем, — Джинни повела палочкой и увидела, что ничего не изменилось. — Зачем он нацепил чужое?!

— С Филчем после разберемся, — решил Невилл. — Давайте поторапливаться, утро скоро.

До горгульи посчастливилось добраться без приключений.

Каменный страж мирно похрапывал, когда на него невидимой сетью опустилось брошенное вполголоса «Силенцио». И все, что оставалось онемевшей Брунгильде — разевать клюв в беззвучных ругательствах да бешено вращать глазами, пока тройное «Вингардиум Левиоса» бережно подняло ее и аккуратно отставило в сторону, открыв полутемную винтовую лестницу. Одна за другой на нее шмыгнули три тени.

— «Остолбеней»! Извините, это на всякий случай, — объяснил горгулье Невилл, шедший последним.

* * *

Бродяга Дик имел все основания благодарить Всевышнего. Во-первых, он не угодил в ад, несмотря на то что умер без покаяния и отпущения грехов, коих у молодого шотландца за двадцать лет земного бытия накопилось в избытке.

Во-вторых, посмертная «жизнь» оказалась полна приключений и приятных встреч, в том числе и с самой красивой, самой доброй, самой умной... в общем, с самой-самой, с которой он познакомился именно здесь, в славном замке Хогвартс.

В-третьих, не слишком честолюбивый младший сын обедневшего лэрда после смерти неожиданно для самого себя сделал карьеру. Совсем не разбиравшийся в иерархии магического общества, он считал директора школы кем-то вроде графа или даже герцога, то есть особой весьма влиятельной. Должность порученца при Снейпе позволяла Дику держаться на равных с главарем хогвартских привидений, который наконец-то перестал хвататься за меч всякий раз, когда заставал Бродягу наедине со своей дочерью.

Словом, Бродяга Дик лез из кожи вон, стараясь оправдать доверие человека и призрака, и директор не мог нарадоваться на толкового и расторопного помощника.

Сразу после назначения он обосновался в директорской приемной, облюбовав себе дивный пейзаж с горной речкой и крутыми скалами, очень похожими на те, по которым лазил в далеком детстве. Картина висела на стене напротив входной двери, и Дик, при желании делаясь невидимым, мог наблюдать за всеми директорскими посетителями.

Кстати, невидимость заодно с возможностью проходить сквозь стены была четвертым, но отнюдь не последним поводом для благодарственных молитв.