Что-то кроме магии (СИ)

— Творец, создавая волшебников, сделал наши тела такими же, как и у маглов. А потом вложил в нас незатухающее пламя — магическую силу. Мы не замечаем ее, пока не начинаем использовать. Северус, нам надо молиться на тех, кто придумал волшебные палочки и заклинания! Эти гении нашли способ преобразовать огонь, благодаря им мы чувствуем всего лишь легкое покалывание в пальцах или незначительный шум в ушах. Высшая трансфигурация основана на применении магической силы в первозданном виде. А наши тела, как я уже говорил, самые обычные...

— И что это значит?

— Это значит, вам будет очень больно, Северус. Особенно в первый раз.

Задачу решили максимально упростить. В шкафах нашлось несколько старинных серебряных кубков, некоторые даже с рубинами. Совпало общее количество камней, их форма, примерный размер. Дамблдор посоветовал принять какое-нибудь стимулирующее зелье. Снейп приготовил бинты и заживляющую мазь, но старик заявил, что они не понадобятся. «Идущий изнутри огонь внешних ожогов не оставляет».

Боли Северус не боялся, за три десятка лет испытал всякое. И зелья пить не стал: лучше любого Бодрящего или Умострильного действовало предвкушение. Высшая трансфигурация нигде толком не описывалась, и он полагал, что это знание — удел немногих избранных, таких как Фламель, Дамблдор... Неужели сегодня, сейчас он встанет вровень с ними и сотворит уже не фокус, а что-то очень близкое к чуду?

— С чего начинать, Альбус?

— Снимите мантию и закатайте рукава сорочки. Отлично... Теперь берите любой из кубков и сминайте его. Да, именно пальцами. Как глину.

Северус двумя руками изо всех сил стиснул края кубка.

— Не так! — Дамблдор резко подался вперед в своей раме. — Не физической силой! Северус, вы должны поверить, что это глина! Понимаете, поверить... И направить магическую силу в пальцы, как направляли ее в волшебную палочку!

— Я понял. А теперь помолчите.

И Дамблдор послушно умолк, сердито шикнув на портрет Блэка, собиравшегося что-то возразить.

Северус отставил кубок. Закрыл глаза. Самое время прислушаться к себе, уловить ту едва заметную дрожь, которую вызывает, оживая, тугая пружина под ребрами. В темноте опущенных век он вдруг увидел ее: узкая белая спираль закручивала виток за витком, заполняя собой все его существо. Пружина раскалялась, искрящийся белый сменился бледно-голубым, жар иссушил глотку, от плеч к кистям прокатилась волна мучительной судороги, пальцы сами собой вцепились в кубок...

А-А-А!..

Он открыл глаза — и почти ослеп от невыносимо яркого пламени, в которое по локоть погрузились руки.

Боль нахлынула позже. Мнилось ему: не осталось крови в венах, нет костей под мышцами — боль заполнила тело до последней клетки и хлестала из кончиков пальцев, как вода после «Аква Эрукто». Две огненные перчатки сжали предплечья, запястья, кисти, и массивная серебряная чаша, мгновение назад бывшая твердой, стала оплывать в его руке, как столбик воска горящей свечи.

— Берите другие кубки! Скорее! — крикнул Дамблдор.

Несмотря на оглушающую боль, Северус услышал его. Оскалившись, схватил несколько серебряных вещиц, слепил в единый ком и, постанывая сквозь стиснутые зубы, принялся мять и плющить его, заливая стол и пол потоками огня.

— Он устроит пожар! Надо позвать домовиков! — переполошились портреты. Дамблдор не обращал на них внимания, поглощенный процессом. Внезапно общую суматоху перекрыл его торжествующий возглас:

— Смотрите! Все смотрите!

Под горящими пальцами рождался еще один меч Годрика Гриффиндора. Тяжелый, тупой, неудобный — и звенящий от переполнявшей его силы, которую в эти мгновения отдавал ему волшебник. Языки огня, струясь из ладоней, вылизывали ряды рун на клинке, узоры рукояти, рубины гарды, завершая процесс превращения.

— Дамблдор, вы гарантируете, что у него получилась точная копия? — недоверчиво поинтересовался Блэк.

— Гарантирую, — в голосе старика слышалась неприкрытая гордость за своего ученика. — Если кто и сумеет отличить подделку от оригинала, то только его создатели, гоблины. Крайне маловероятно, что Волдеморт решит у них проконсультироваться.

— Тем не менее не помешало бы проверить... — Блэк заметил, что его не слушают, и обиженно умолк.

— Северус, — осторожно позвал Дамблдор, обращаясь к ссутулившейся у стола фигуре в насквозь мокрой рубашке. — Северус, вы можете говорить?

Не могу, ответила за него тишина. Язык, губы, все тело словно чужое — пустое, гулкое после схлынувшего потопа боли.

— Со мной в первый раз происходило то же самое, Северус... Потому-то высшую трансфигурацию используют считанные единицы.

С трудом передвигая ноги, Снейп добрел до кресла, на спинку которого бросил мантию. Нашел свою палочку. Прохрипел пересохшим горлом:

— Фините Инкантатем...

Меч-дубликат не изменился.

— Ферверто...

Еще один взмах палочки. И еще.

— Уже не фокус... — он попробовал усмехнуться, но мышцы лица плохо слушались. — еще не чудо... Или... все-таки... чудо?

Колени подогнулись, Северус оперся о стол, чтобы не упасть. Из-под ладони потянулся дымок. Он отдернул руку: в зеленом сукне столешницы зияла дыра с обугленными краями.