Что-то в большом городе (СИ)

— Какие сейчас перспективы? — слабость в ногах Герман скрутил. Все в порядке. И с Марьяной, и с дочкой все в порядке. Остальное — рабочие детали.

Женщина с некоторым любопытством уставилась на него. Герман прочитал слова на бейдже: «Юсупова Юстинья Ефимова». Так вот кто такая у нас Юся.

— Сейчас прокапаем красавицу — и отдам вам. Поить, кормить, уложить в постель и не нер-ви — ро-вать. Категорически запрещаю. Доступно излагаю?

— Вполне.

— А ты, братик, — Юстинья Ефимовна обернулась к Косте, — вполне можешь пока сгонять за кофе. У нас кофемашина такая себе, а вот в торговом центре неподалеку на первом этаже очень приличная кофейня. — Давай, сгоняй, принеси будущей матери кофе и какой-нибудь высококалорийный десерт или выпечку. Понял?

— Понял, — радостно кивнул Костя и тут же исчез.

А Герман вдруг ясно ощутил, что доктор Юся, несмотря на свое нелепое имя — именно тот человек, которому он готов доверить Марьяну. Он понял это сейчас, ясно и безоговорочно.

— Я почему-то думал, что кофе беременным вредно.

— Это нормальным вредно, — фыркнула Юсупова. — А вашей эксклюзивной мадам оно сейчас необходимо. Гораздо проще повышенное давление снизить, чем поднять упавшее. Самое главное — пусть полежит сегодня. Может захотеть спать — пусть спит. Я серьезно. Поняли меня?

— Понял. Я могу ее сейчас увидеть?

Германа удостоили еще одного внимательного взгляда.

— Нет.

— Почему?

— У вас пока лицо неправильное.

— Что делать?

— Работать над лицом.

Юстинью Ефимовну позвали. А Герман все оставшееся время сидел и работал над лицом.

* * *

Марьяна была бледной. Но, самое главное, твердо стояла на ногах. Хотя Герман бы предпочел ее взять на руки и самому отнести до машины. Он, кажется, даже движение какое-то сделал соответствующее — только Марьяна от него отшатнулась. Обида кольнула, но чего уж — сам виноват. Ладно, главное до дома добраться, а там со всем разберемся.

— Я принес кофе! — раздался запыхавшийся голос Кости. Они обернулись — все трое: Марьяна, Герман и Юстинья Ефимовна. В руках у Кости была подставка с четырьмя стаканчиками кофе и пакет с выпечкой. — И вам тоже! — он обернулся к Юсуповой. — Кофе и самую вкусную булочку.

— Самую вкусную булочку — Марьяне, — хмыкнула Юсупова, забирая один стаканчик и ныряя рукой в пакет. — А мне… О, творожные маффины, мои любимые. Так, Марьяна, будь предельно аккуратной. До дому доберешься — напиши.

— Мы обязательно будем аккуратны и обязательно напишем, — Герман бережно обнял Марьяну за плечи.

— Мы — Николай Второй?

— Мы — Таммы, — ответил за отца Костя. — Я тоже напишу.

— Тебе не обязательно, — Юсупова отхлебнула кофе, одобрительно кивнула.

— А я все-таки напишу.

Герман не стал дослушивать препирательства сына с врачом с интересным именем и наружностью, забрал один стаканчик с подставки и повел Марьяну к выходу. Костя нагнал их уже в дверях, помог открыть.

— Напишешь, как доберетесь? — Костя вручил отцу пакет с выпечкой и второй стакан с кофе.

— Напишу.

Сын явно хотел что-то еще сказать, но только вздохнул — и молча обнял Марьяну. Аккуратно — Герман контролировал. А потом быстро пошел к своей машине, прихлебывая на ходу кофе.

* * *

— Почему ты не пьешь кофе? Врач сказала, что тебе нужно кофе. Невкусный?

— Пью. Вкусный.

Марьяна и в самом деле сделала глоток. Но на большее ее не хватило. Только эти односложные ответы и глотки кофе. После всех переживаний сегодняшнего дня, почти обморока, страха за ребенка и лежания под капельницей, внутри осталась только пустота. Она, конечно, рано или поздно заполнится. Но сейчас Марьяна не могла ни о чем думать. Только молчать и пить медленными глотками крепкий сладкий кофе. От низкого давления он, может, и помогает. А от других забот — вряд ли.

* * *

— Марьяна, это Ольга Тимофеевна, моя домработница. Ольга Тимофеевна, это Марьяна.

— Здравствуйте, Марьяна, — невозмутимо ответила Ольга Тимофеевна. — Позвольте, я возьму у вас стакан из-под кофе.

Марьяна безропотно отдала стаканчик, так же безропотно позволила Герману снять с себя пальто. Кофе ни черта не помогло. Марьяну накрывало апатией и сонливостью. Надо позвонить Тимуру. А, пусть Герман сам звонит. Марьяна вяло думала об этом, так же вяло прислушиваясь к разговору между Германом и его домработницей.

— Вы обед приготовили?

— Да, все готово, Герман Гергардович.

— Тогда вы свободны. И завтра, Ольга Тимофеевна, раньше двенадцати дня не приходите.

— Хорошо.

Марьяна так же вяло думала о том, что о ней подумала эта очень приятная на вид женщина лет около шестидесяти. А тут о ней вдруг зашла речь.

— Может быть, девушке ванну приготовить?

Боже, какая у Германа сверх-лояльная домработница! Девушка, конечно. Сорокалетняя беременная девушка.

— У Марьяны сейчас низкое давление. Вы знаете, что делать при пониженном давлении, Ольга Тимофеевна?

— Знаю! — энергично отозвалась домработница. — Сама гипотоник! Тогда, конечно, никакой ванны, это, наоборот, при повышенном давлении помогает. Кофе она уже пила, верно? Знаете, мне горячий шоколад очень хорошо помогает. Хотите, приготовлю?

— Давайте. Спасибо.