Что вдруг

3
Все это «цвет литературы»,
«Надежда» выцветших писак,
Готовых пригласить на туры
Поэзовальса этот «брак»,
Дабы помодничать прекрасным
Зло-недвусмысленным маразмом,
Себя их кровью обновить…
Но тут легко переборщить
И гнилокровьем заразиться…
Нет, в самом деле, черт возьми,
Какими полон свет «людьми!»
Я не могу не возмутиться
И поощрителям «сморчков»
Бросаю молнии зрачков!

4
«Они талантливы»… Допустим!
Но что – в таланте без души?
Бездушные не знают грусти,
А только скуку. Напиши
Поэзу, вызванную скукой, —
И гений мой тому порукой, —
Как тонки ни были б слова,
Она останется мертва.
Ни возмутит, ни зачарует
Скопец, развратник, женофоб.
И современца медный лоб
Теперь лишь сталь бича взволнует,
Да, сталь бича иль гений! Вот
Какой пошел теперь народ!

5
«Ну что же, разве это плохо?
Ведь требовательность нужна»…
Тут не сдержалась бы от вздоха
Моя знакомая княжна.
Однако ж, чем живет богема?
Какая новая поэма
Бездушье душ объединит?
Что мысли их воспламенит?
Чего хотят? о чем тоскуют?
Зачем сбираются сюда?
Да так… Куда ж идти? куда?
Посплетничают, потолкуют
И, от безделья отдохнув,
Зевают: «Скучно что-то, уф»…

6
Ничьей там не гнушались лепты,
И в кассу сыпали рубли
Отъявленные фармацевты,
Барзак мешавшие с Шабли!
Для виду возмущались ими,
Любезно спрашивая: «Имя
Как ваше в книгу записать?»
Спешили их облобызать,
А после говорили: «Странно,
Кто к нам пускает всякий сброд?..
Но сброд позатыкал им рот,
Зовя к столу на бутерброд…
Но все это уже туманно:
Собака околела, и
Ей околеть вы помогли!

(Северянин И. Собр. соч. Т. 2. М., 1995. С. 264–265). О категории «фармацевты» см.: Тэффи Н. Оборотни // Возрождение (Париж). 1931. 28 июня.

63.

Иван Александрович Фомин (1872–1936) – известный советский архитектор. По воспоминаниям Вас. Каменского, одно время камин был украшен «античными масками, лошадиным черепом» (Каменский В. Жизнь с Маяковским. М., 1940. С. 147)

64.

Даниил Маркович Кранц – выходец из заметной черниговской семьи (отец его, Марк Наумович, владелец библиотеки и книжного магазина, был кузеном Розы Люксембург). См. подробнее: Могилянский М.М. Повесть о днях моей жизни (РГАЛИ. Ф. 1267. Оп. 1. Ед. хр. 1).

65.

Ср. воспоминания этнографа, антрополога, видного деятеля кадетской партии Николая Михайловича Могилянского (1871–1933): «В один из ненастных вечеров осени 191… – точно не помню года, знаю лишь, что это было после 1910 года – ко мне вихрем ворвался мой земляк, которого я знал еще гимназистом в родном городе Чернигове, Борис Константинович Пронин, проще Борис Пронин, а для близких и просто Борис, как всегда розовый, с взъерошенными каштановыми кудрями, возбужденный, как всегда, с несвязной, прерывистой речью и оборванными фразами.

– Понимаешь! Гениальная идея! Все готово! Замечательно! Это будет замечательно! Только вот беда – надо денег! Ну, я думаю, у тебя найдется рублей двадцать пять. Тогда все будет в шляпе. Наверное! То есть это, я тебе говорю, будет замечательно.

Я был завален спешной работой, и мне давно были известны всякие проекты, планы и «замечательные» предприятия Бориса Пронина. Но сразу мелькнула мысль: за 25 рублей можно моментально прекратить беседу, которая грозила стать очень длинной, ибо Борис уже снял барашковую серую шапку и длинный белый шарф, но второпях забыл снять пальто – до такой степени был во власти своей блестящей идеи.

– Денег, рублей двадцать пять, я тебе дам, но скажи же в двух словах, что ты еще изобрел и что затеваешь. Только в двух словах, ясно?