Что вытворяют с зеркалами

Я медленно вывернул ручку реостата из положения «Зал» в положение «Сцена». В помещении потемнело, а на балконе стало светло.

– Вот и все, что было, – сказал я. – Хейзл сидела рядом со мной, когда Джек объявлял шоу. А когда на сцене включился свет, она закричала.

Спейд поскреб подбородок.

– Значит, когда сверху дали сигнал, Джек стоял прямо перед тобой?

– Точно.

– Ты дал мне повод подозревать его, рассказав о ссоре с Эстеллой. Но ты дал ему и алиби.

– Все верно. Либо Эстелла сама дала сигнал и, прыгнув на алтарь, прирезала себя, либо ее убили, и убийца нажал на кнопку, чтобы сбить нас со следа. Пока мы пялились на «Зеркало», ему удалось смыться. Но в любом случае Джек Джой был у меня на виду.

– Да, это хорошее алиби, – признал лейтенант. – Если только ты с ним не в сговоре, – добавил он с надеждой.

– Попробуй это доказать, – ответил я, улыбаясь. – Не валяй дурака, никакого сговора нет. И вообще я его считаю порядочным дерьмом.

– Эдди, мальчик мой, все мы более или менее дерьмо, если на то пошло. Пойдем осмотримся наверху.

Я щелкнул обходным переключателем, осветив балкон и нижние помещения, и пошел наверх. Отыскав там сигнальную кнопку, я показал ее Спейду. Изоляционная труба, проходившая через пол балкона, кончалась в соединительной коробке на стене, откуда разбегались провода освещения. На соединительной коробке зачем-то находилась кнопка звонка. Мне стало интересно, почему она не на «алтаре», но потом мы обнаружили, что алтарь можно передвигать по сцене. Надо полагать, девушки нажимали на кнопку и быстренько принимали свои позы. Спейд задумчиво надавил на кнопку, затем вытер о штаны палец, испачканный порошком для дактилоскопирования.

– Я ничего не слышу, – сказал он.

– И не услышишь. Сцена почти звуконепроницаема.

Он уже осмотрел песочные часы, но только теперь я рассказал ему о том, что видел, как падали последние песчинки. Спейд сжал губы.

– Ты уверен?

– Можешь считать это галлюцинацией. Но я думаю, что видел. Могу подтвердить под присягой.

Спейд сел на алтарь, отодвинулся подальше от кровавого пятна и после долгого молчания сурово произнес:

– Эдди, мальчик мой…

– Да?

– Ты не только дал алиби Джеку Джою, ты, черт тебя дери, делаешь почти невозможным постороннее вмешательство в эту смерть.

– Я знаю. Могло это быть самоубийством?

– Могло. Все могло быть. С точки зрения техники – но не психологии. Стала бы она ставить часы, если решила покончить с собой? И еще одна деталь: посмотри-ка на эту кровь. Попробуй ее на вкус.

– Что?

– Да не прыгай. Хотя бы понюхай ее.

Я понюхал – очень осторожно. Потом понюхал еще раз. Два запаха – помидоры и кровь. Кровь и томатный кетчуп. Мне показалось, что я обнаружил разницу и по виду пятен.

– Ты понимаешь, сынок? Если у нее из дырки на груди хлещет кровь, зачем тогда кетчуп? Не будь песочных часов и кетчупа, я бы первым кричал об идеальном самоубийстве в стиле театральных истеричек. Но теперь так не скажешь. Это убийство, Эдди.

В проеме двери показался Фейнштейн.

– Лейтенант…

– Что у тебя?

– Этот музыкантишка… у них с Эстеллой действительно было назначено свидание.

– Ага!

– Но он чист. Его банда была в полночь за работой, и они как раз исполняли номер, где он тянул сольную партию.

– Черт! Пошел отсюда.

– Это еще не все. Я позвонил помощнику судмедэксперта, как вы велели. Мотив убийства, о котором вы говорили, не годится – она не только не ждала ребенка, ее вообще еще никто не поимел. Virgo intacta[1], – добавил он на довольно сносной латыни.

– Фейнштейн, сегодня ты щеголяешь учеными словечками, а завтра потребуешь себе звание сержанта? – невинным тоном спросил Спейд. – Вали отсюда.

– О'кей, лейтенант.

Признаюсь, меня удивили эти новости. Эстелла оказалась настоящей мастерицей крутить динамо. Видно, умела завлекать мужиков, не прибегая к самому проверенному способу.

Спейд немного подумал и сказал:

– Значит, когда тут светло, там темно; а когда там светлеет, тут темнеет.

– Да. Обычно так и бывает. Хотя сейчас свет и там и тут, потому что я использовал обходной переключатель.

– Я как раз о том, как бывает обычно. Светло, темно; темно, светло. Эдди, мальчик мой…

– Да?

– Ты, похоже, положил глаз на эту Хейзл?

– Ну вроде того, – согласился я.

– Тогда присматривай за ней. Убийца был здесь всего несколько секунд – это подтверждают песочные часы и звонок. Он не входил в круг лиц, которые знали об изменении программы, поскольку дружок-трубач, как выяснилось, вне подозрений. И на сцене было темно. Эдди, он убил не ту девчонку! А значит, возможно новое убийство.

– Хейзл, – прошептал я медленно.

– Да, Хейзл.

Спейд Джонс собрал всех нас в зале – меня, Хейзл, двух официантов, помощника бармена и Джека Джоя. Я думал, он задержит Джека в отместку за его молчание, но лейтенант лишь попросил его не высовываться из своей гостиницы и предупредил, что в противном случае Джой наткнется на симпатичного полицейского, который тут же отправит его в симпатичную камеру. Прощаясь со мной, Спейд подмигнул и приложил к губам палец.