Что за чертовщина

Главная черта: деревенский стиль. Куда ни кинешь взгляд – везде коврики с леопардовым принтом. Огромный дровяной камин, который почти сразу же погас, однако целый день продолжал тихонько дымиться, заставляя задыхаться и кашлять двоюродного дедушку-астматика.

Меню: на закуску копченый лосось, далее – цыпленок, и меренги на десерт. Для вегетарианцев – красный перец, начиненный козьим сыром.

Подарок: серебряные подсвечники. Цена: 60 фунтов.

Из слухов: Утром в день свадьбы одна девица из свиты молодоженов объявила, что она со своей возлюбленной решили в тот же самый день зарегистрировать брак. Причем с собой в качестве свидетелей они утащили шафера и половину гостей.

Мой банковский баланс: –595,01 фунта стерлингов (плюс одна-две кредитные карты. Но ведь они-то не считаются, правда?).

Глава 13

Лорен мы ждем уже тридцать пять долгих, томительных минут, и дамочка за стойкой – которая и так встретила нас с неприязнью просто потому, что мы живые люди, – теперь уже совершенно точно глубоко и люто нас ненавидит. Единственная причина, почему она еще не вышвырнула нас из салона, так это то, что, когда та принялась брюзжать что-то насчет «следующих по записи», Джоэли с мастерским апломбом наехала на нее: мол, «вы что, не знаете кто я такая?!». Подруга предложила той «бездельничающей паразитке» позвать заведующую и при ней обсудить очередной длинный пост в блоге Джоэли, в котором миллионы ее подписчиков узнают, с какой тупой чванливостью встречают здесь клиентов. После чего велела продавщице подсуетиться и принести нам еще два бокала шампанского.

На случай, если по степени ничем не обоснованного снобизма за стойкой вы еще не догадались, где мы, – поясню. Мы в салоне для новобрачных. Если точнее, то это уже шестой свадебный салон, что мы успели посетить в графстве Большой Манчестер за последние пару-тройку месяцев в самом настоящем квесте, устроенном Лорен в поисках идеального платья. Однако именно в этот момент наша невеста – которая, по идее, должна бы сейчас быть здесь вместе с нами, примеряя бесчисленное множество вариаций из белопенных кружев и слушая от нас соответствующие возгласы, – вместо этого она стоит где-то в пробке. И непрерывно шлет нам сообщения, веля не уходить, хотя мне, например, уже несказанно тягостно терпеть на себе неприязненные взгляды продавщицы. Я снова чувствую себя Джулией Робертс из «Красотки» – только на сей раз ничего возбуждающего в этом нет и напялить белый парик меня уже не тянет. Дамочка быстро вычислила, что из нас двоих именно я – слабое звено, и теперь сконцентрировала всю свою злость, направив ее конкретно на меня. И, если честно, я вовсе не уверена, что и дальше смогу выдерживать подобный прессинг. Я уже сейчас готова отсюда убежать со слезами и воплями.

У меня звонит мобильник – наверное, это Лорен. Надеюсь, она уже добралась!

Однако нет. Оказывается, это отец. Надо ли ему отвечать? Готова ли я сейчас с ним пообщаться?

Ну, по крайней мере, если я начну говорить по телефону, этой дамочке будет куда сложнее нас отсюда вытурить.

– Алло, привет, пап! – говорю я, прижимая сотовый к уху и отходя к витринным окнам салона, подальше от Джоэли.

– Что новенького, киска?[28] – как я и ожидала, спрашивает отец.

– Да ничего такого. Как всегда, очень занята. Я сейчас в свадебном бутике, жду Ло…

– Это здорово, детка, – обрывает он меня. – Слушай, ты уже говорила с этой гнусной стервой, своей мамашей?

Так вот, с лёту. Обалдеть! Я невольно закатываю глаза.

– Пожалуйста, не называй ее гнусной стервой, – вяло возмущаюсь я.

– Да я бы и рад был не называть ее стервой, Делайла. Честное слово! – с чувством отвечает он. – Но в том-то и дело, что она – стерва и есть! Она ведет себя как последняя стерва, и вообще она стерва до мозга костей – что я могу тут поделать! Вот скажи: что мне делать? Какое слово подобрать? Потому что, по-моему, это единственное слово, способное эту бабу описать.

– Ладно тебе уже, – вздыхаю я. – Нет, я ничего от нее не слышала.

Но стоит мне это сказать, как на телефоне у моего уха вспыхивает экран. Быстро глянув на него, убеждаюсь, что там сообщение от мамы. Она хочет донести до меня, что мой отец – «гадюшная клоака». Когда я вновь подношу телефон к уху, отец разливается уже вовсю:

– Я совершенно серьезно – эту женщину надо проверить на бешенство. Я это говорю не для того, чтобы пообзываться. Меня на самом деле очень тревожит состояние ее здоровья. Мне кажется, она скоро – чуть ли не в любой момент – на почве бешенства впадет в кому, и тогда спасать ее будет слишком поздно. Послушай, я терпеть не могу эту тварь – но я совсем не желаю ей смерти. А у нее, знаешь ли, проявляются уже все симптомы ранней стадии бешенства. Когда изо рта пена да безумные выходки – просто злостью это обычно не называют. Это очевидные признаки именно того, что я упомянул.

– Пап, что-нибудь на самом деле случилось? – спрашиваю я уже с заметным нетерпением в голосе. Все эти речи для меня уже не новы.