Что забыла Алиса

— Я торопилась.

— А шарф — это из вещей Оливии, которые у нее на выход. — Мадисон окинула ее взглядом.

— Знаю, но он такой стильный, — ответила Алиса, приподняв рукой легкий газовый материал.

Мадисон еще раз загадочно посмотрела на нее и снова опустила голову.

— Послушай, Мадисон… — Ник открыл глаза.

— Ты мне мороженое обещала, — сказала Мадисон, уставившись на Алису, как будто она в очередной раз не выполнила обещания.

— Да, было дело.

— Пора мне… — Ник вздохнул. Он обулся и посмотрел на Мадисон сверху вниз. — Смотри только не разболтай брату с сестрой, что ела мороженое на пляже, ладно? А то в следующий раз всех вас погонят вон из школы.

— Ладно, — хихикнула Мадисон. И добавила, глядя ему вслед: — Я при папе не хотела говорить, что случилось.

Должно быть, девичьи счеты…

— Давай, я тебя слушаю.

Мадисон снова опустила подбородок на колени и сдавленно выговорила:

— Хлоя мне сказала, что у вас с мистером Гордоном это было…

— Что — это? — переспросила Алиса, не сразу поняв.

— Секс, что-что! — выдохнула Мадисон. — Она сказала, прямо у него в кабинете. Раз, наверное, сто было — так и сказала.

Что еще за мистер Гордон? Ах, Доминик!

— Дорогая моя… — начала Алиса, совершенно потерявшись.

Прежде всего, не было никакой уверенности, правда ли это. Точно ли, что этого не было в его кабинете? А что, если было?

— Меня чуть не стошнило, даже рот рукой пришлось закрыть. Не было, правда же? Ты не раздевалась перед мистером Гордоном, правда, мама?

Даже если и раздевалась, Хлою никто не посвящал в такие подробности. И уж точно — Доминик не объявлял об этом на общешкольном собрании.

— Хлоя Харпер нагло врет, — решительно сказала Алиса.

— Я так и знала! — облегченно выдохнула Мадисон. — Я так и говорила! — Она посмотрела на воду, заправила волосы за уши и добавила: — А еще она сказала, что я самая страшная в школе, но тут она не соврала, это правда…

У Алисы защемило сердце.

— Ну какая же это правда! — возразила она.

— А у меня было такое чувство… — продолжала Мадисон, — такое чувство, будто голова вот-вот лопнет. Она стояла прямо передо мной, я выхватила ножницы, которые брала на труд, и отрезала ей косу. Раз — и все! И коса упала прямо на землю. А когда она обернулась, я швырнула в нее тортом. Испортила торт, да. Его даже никто не попробовал. А у меня такой хороший торт первый раз получился!

— Ты грозила, что изуродуешь ее ножницами?

— Нет! Это она придумала, чтобы мне еще больше навредить!

— Не врешь?

— Не вру.

— Вот и хорошо… — отозвалась Алиса. Ну, все лучше чем ничего. — Знаешь, Мадисон, — осторожно начала она, — в жизни ты еще услышишь много всяких гадостей, и если каждый раз будешь так на них реагировать, то попадешь в тюрьму.

Мадисон, казалось, задумалась над этой невеселой перспективой, но возразила:

— Я несовершеннолетняя, а таких в тюрьму не сажают.

— Это теперь ты несовершеннолетняя, а когда вырастешь…

— А когда вырасту, мне на это будет наплевать.

— Ты хочешь сказать, сядешь ты в тюрьму или нет? Думаю, что будет очень даже не наплевать.

— Да нет! — Мадисон досадливо закатила глаза. — Мне будет наплевать на всякие разные гадости, потому что я вырасту. Вырасту и всем буду говорить: «А мне наплевать, я уезжаю во Францию».

А, ну конечно… Алисе смутно вспомнилось, что ребенком она думала почти так же: чувства взрослого никто не может задеть, потому что как их можно задеть, если ты сядешь за руль и уедешь куда захочешь?

Не успела она придумать, как бы ответить так, чтобы не разочаровать дочь (стоило ли ждать от нее чего-то другого?), как на них упала чья-то тень.

— Доставка мороженого населению! — сказал Ник, держа в руке три вафельные трубочки. — Тебе по-прежнему нравится ромовое с изюмом? — обратился он к Алисе.

— Конечно! — ответила она; забавно, что об этом приходилось спрашивать.

Они уселись и, глядя на воду, принялись каждый за свою трубочку.

— Мадисон рассказала мне, что наболтала ей Хлоя, — начала Алиса. — Сплошная гадость и вранье.

— Понятно, — осторожно откликнулся Ник, лизнул мороженое и посмотрел на обеих.

— Мне кажется, мы должны научить Мадисон, как ей лучше реагировать, когда она сердится.

— Я, например, в таких случаях всегда десять раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, — сказал Ник.

— А вот и нет! — уличила его Мадисон. — Ты сразу же начинаешь орать. И мама тоже. А помнишь, как она залепила в тебя коробкой с пиццей?

М-да… хороший же пример они подают своим детям.

— Дело в том, что… — Алиса кашлянула.

— Папа, возвращайся домой, пожалуйста! — попросила Мадисон. — По-моему, тебе нужно вернуться домой и снова стать маминым мужем. Вот тогда я перестану сердиться, точно говорю! И вообще ничего плохого делать больше не буду! Я даже могу подписать с вами какой-нибудь договор! Ну, типа, что вы можете подать на меня в суд за мои плохие поступки, а я обязуюсь больше так себя не вести.

Она взглянула на отца с отчаянной мольбой.

— Дорогая моя… — заговорил Ник, скривившись, как от зубной боли, и замолчал, потому что на пляже что-то случилось.

Люди кричали, бегали. Алиса видела, как на утесе начала собираться толпа, как все показывали на что-то в воде.