Что ждет нас на небесах?

Чья-то рука коснулась моей, и я обернулась, чтобы увидеть, откуда исходит ощущение мира, покоя и радости, и там был Иисус Христос – такой, как на картинах, в белом одеянии и с бородой… Я хотела никогда не покидать этого Человека и это место. Я не оглядывалась на сцену аварии и не думала о ней до самого конца.

Я хотела остаться с Ним и держать Его за руку, но Он провел меня к туннелю. Я не хотела смотреть туда, но Он заставил меня посмотреть, и я испытала отвращение, ужас и страх. Там было так мерзко. Обгорелые, потные люди, прикованные к месту. Я прошла обратно… Он привел меня туда, но я шла одна, а Он смотрел… и я знала, что если я останусь, то стану одной из них. Я знала, что если решу остаться из-за этого чудесного чувства покоя, то у меня будут только страдания, потому что Он не хотел, чтобы я осталась.

Я взглянула в туннель, и этот молодой двойник Иисуса (может быть, это был Бог, может быть, христиане не такие странные, как мне кажется) положил руку мне на спину. Я увидела трех детей, которые звали: «Мама, мама, мама, ты нужна нам. Пожалуйста, вернись». Два мальчика были старше моих сыновей, и у меня не было дочери. …Внезапно я вновь была в круге света (Его рука все еще лежала у меня на плече), и я вновь увидела место аварии, и я закричала, что не хочу уходить от Христа, а потом увидела плачущих детей и что женщина несет их к своей машине – и знала, что должна вернуться.

Она знала, что должна вернуться и растить детей. Через несколько лет у нее родилась дочь – та маленькая девочка, которую она видела в туннеле.

Бог позволяет нам действовать по своей воле; Он не будет вмешиваться.

Господь не хочет, чтобы мы боялись смерти или осуждения. Он открыл настолько простой путь на Небеса, что кто угодно, где угодно может воззвать к Нему и спастись. Единственное, что не пускает нас на Небеса – наша гордыня.

Но если вера примиряет нас с Богом, то как насчет наших дел – благих или нет? Имеют ли они значение? Конечно! Пришло время обратить внимание на обзор жизни и на награды за правильно прожитую жизнь.

Глава 17 Обзор жизни

Говард Сторм был спасен от ужасов внешней тьмы, и теперь он оказался с Господом, паря в пространстве перед тем, что, как он знал, было Божественным городом. Господь позвал мелодичным голосом, и семь сгустков света вылетели из Города света и, преодолев огромное расстояние, присоединились к ним. Говард понял, что это ангелы или святые, они сияли и были прекраснее, чем он мог вообразить, и лишь сам Бог сиял ярче их. Он спросил, желает ли Говард увидеть свою жизнь. Не очень понимая, о чем речь, тот все же согласился.

Нас полукругом обступили эти ангелы. Меня держат. Теперь я смотрю на них, а Господь по-прежнему придерживает меня… и все мы парим в пространстве за пределами рая. Они помогли мне просмотреть мою жизнь… Те, кто переживал похожий опыт, рассказывают, что они охватывали всю жизнь одним взглядом и она мгновенно проносилась перед ними, но у меня было по-другому. В хронологическом порядке и во всех подробностях я просматривал момент за моментом, событие за событием, начиная с рождения и заканчивая настоящим, при этом я знал, что испытывают люди, с которыми я сталкивался, и сам ощущал это… Все внимание уделялось моему взаимодействию с окружающими – начиная, разумеется, с моих родителей, затем с сестрами, а после с друзьями и одноклассниками.

Просмотр его жизни оказался не таким, как ожидал Говард. События представали с такого ракурса, будто их извлекали не из его собственных воспоминаний, а из наблюдений какого-то очевидца. Вместе с ангелами он наблюдал, как разворачиваются эпизоды его жизни, о многих из которых он успел забыть. Ему показывали не только сами события, но и то, как они повлияли на жизни других, а также чувства и мысли, которые он вызывал у людей, – всех этих подробностей сам Говард в те моменты заметить и знать не мог.

Из просмотра своей жизни я многое понял об отношениях с отцом… что я способствовал разрыву этих отношений не меньше, чем он. Он не был мне хорошим отцом, и я отвечал ему тем же, злился на него. Так что неосознанно, а иногда и осознанно я делал все что мог, чтобы как можно категоричнее отвергать его и отталкивать. А это, в свою очередь, все больше и больше раздражало отца, он становился все враждебнее. При таком рассмотрении и другие события моей жизни, в которых раньше я видел себя жертвой, а остальных участников – злодеями, внезапно оказались далеко не столь однозначными.

В эту игру играли мы все… и, как сын своих родителей, я их подвел. Мы с отцом разорвали отношения, а моя несчастная мать… из-за того, что я и отец не разговаривали… тоже не слишком-то могла ко мне подступиться. Я крайне редко с ней виделся. У меня практически не было контакта с сестрами. Да и жене своей я не был хорошим мужем.