Чтобы желания сбывались

Эрн медленно обернулся и взглянул на Билла удивлённо.

— Ты и не смог бы… — произнёс он холодно, — я могу исполнить любое желание любого человека, и, значит, люди всегда будут искать меня, звать меня… И я всегда буду иметь над ними неограниченную власть.

— Ну не совсем, — мягко возразил Крайст, — я знаю как минимум одного человека, над которым ты не властен.

— Ну? — Эрн иронично поднял бровку. — Кто же этот герой?

— Я, — спокойно ответил Крайст.

Эрн смотрел на него снизу вверх. В его огромных глазах, словно самолёты во время воздушного боя, мелькали и боролись недоверие, досада и желание разозлиться.

— Ты не властен надо мной, — продолжал Билл, — но отнюдь не потому, что ты не всесилен. Упаси меня Бог это отрицать, ты ведь меня в порошок сотрёшь…

— Или по стенке размажу, — весело прибавил Эрн.

— Ты ведь исполнитель желаний так? И ты не властен надо мной по одной простой причине: я ничего не хочу.

В этот момент на другом конце огромного помещения показалась высокая фигура Кирочки. Она шла сначала решительно вперёд, вероятно, узнав издалека силуэты Билла и Эрна, но потом спонтанно остановилась возле одной из витрин. Постояв несколько секунд, он вошла в торговый павильон.

— Что это с ней? Прежде она не выказывала симптомов шопомании… Пошли глянем. Вероятно, там действительно нечто интересное.

Билл двинулся по километровому коридору в направлении стеклянных дверей, за которыми исчезла Кира.

«Мы открылись!» — гласил баннер над входом в павильон, украшенный гирляндами коричневых бежевых и белых шаров, — «Магазин-музей фигурного шоколада. Добро пожаловать!»

Комично пожав плечами, Билл вошёл внутрь. Эрн последовал его примеру.

— Здравствуйте, — тут же помазала их благородным елеем сервиса маленькая продавщица в передничке и косынке.

Возле прилавка стояли два человека. Кирочка и высокий худощавый господин в безупречном деловом костюме, он ахал, охал, нервно теребил портфель и низко склонялся над витриной — словом вёл себя нетипично для посетителя шоколадной лавки.

Приблизившись, Эрн и Билл поняли, что он разговаривает с Кирочкой.

— Вы… вы даже представить не можете, что я сейчас чувствую… — говорил нервный господин, укладывая стопочкой на грудь свои большие ладони, — Столько лет я искал их! И теперь… Вот в таком виде… Это чудо, безусловно… Но довольно мерзкое чудо.

— Почему же? — Кира глядела на него заинтересованно.

— Я ис… искусствовед и этнограф, — запинаясь, начал Эдвард Боллтон, ибо господином в костюме был именно он, — я долгое время изучал культуру цивилизации джассари, расшифровывал их наскальные надписи в горных пещерах и на стенах развалин. Те знания, которыми я обладаю, дались мне очень нелегко, порою приходилось серьёзно рисковать ради них. Наука иногда требует очень больших жертв, подумайте сами, двоих из нашей экспедиции засыпало снегом и ледяными камнями в одной из древних пещер, они отдали свои жизни за несколько иероглифов, скопированных со стен, которых уже никому не дано увидеть. Информация бесценна, и я не поступлюсь ни единой крупицей её! После ограбления в аэропорту я ни на день не прекращал поисков этих статуэток. Я подобно ищейке рыскал среди частных коллекционеров, надеясь напасть на след… Понимаете, в этом была вся моя жизнь! Вся жизнь!

— У меня дома есть целая коллекция таких фигурок, только они не шоколадные, — робко сообщила Кира, успокоительным жестом прикоснувшись к локтевому сгибу руки Боллтона.

Он очень уж разволновался. Часто моргая, этот измождённый человек, не отрываясь, глядел в витрину.

— Я могу отдать вам их, если это так необходимо, — не без тихого трепета гордости за своё детское увлечение продолжала Кирочка, — мне они не нужны совершенно…

— Что здесь происходит? — бесцеремонно вклинился в разговор Билл. Он облокотился на прилавок и пытливо взглянул на продавщицу.

— Ну… покажите уже нам какие-нибудь… Шоколадки.

Крайст, зараза, действовал на женщин гипнотически. Продавщица сначала застыла, любуясь точно морем с обрыва пропастью его синющих глаз, потом покраснела, засуетилась, и, теребя передник, начала рассказывать.

— Они изготовлены из превосходного натурального шоколада, — она приоткрыла витрину и с готовностью выставила на прилавок точёные глянцевые копии фигурок Гая Иверри — настоящие произведения кулинарного искусства.

— Это действительно они… — зачарованно проговорил Боллтон.

— Да, — выдохнула, любуясь, Кирочка.

— Тут применено художественное кондитерское литьё. Переходы цвета обеспечиваются за счёт сочетания разных сортов шоколада — тёмного, молочного, белого, с добавлением кофе и орехового экстракта… — продолжала продавщица, — такая фигурка может стать прекрасным подарком для ваших друзей и знакомых…

— Вкусные ли они?

— Не знаю, — пролепетала несчастная продавщица, опустив взор, Крайст, по-видимому, невероятно её смущал, — не пробовала. Это вроде больше искусство, чем еда…

— Почему тогда из шоколада сделано, если есть нельзя? Могли и из пластилина вылепить, — не унимался Крайст. На лице у него играла довольная улыбка.

Кирочка отвернулась. Разыгрывающаяся сцена начала её раздражать.