Чучело. Игра мотыльков. Последний парад

Когда они вошли в комнату, освещенную тревожным ночным светом, Сергей Алексеевич долго и внимательно их рассматривал, до неприличия долго, но ему было так интересно с ними встретиться, они ведь уже заняли прочное место в его воображении. Мать Коли была небольшого роста, крепко сбитая, круглолицая женщина, он уловил в ее лице только отдаленное сходство с мальчиком. Признаться, Сергею Алексеевичу хотелось, чтобы мать у Коли была красивее. Ему всегда нравились красивые женщины, для него красота — как талант или как храбрость.

— Мы Колины родители, — сказала она. — С ним ничего не случилось?

— Успокойтесь, — сказал Сергей Алексеевич. — Все в порядке.

— Правда? — Она была нелепо одета для этого часа и времени года. На ней была кокетливая шляпка из фетра и куртка с искусственным меховым воротничком. — Он не заболел?..

Ну а отец Коли бесспорно понравился ему: какой он был здоровый, широкоплечий, естественный, располагающий к себе.

— Доброй ночи, — тихо сказал Костылев. — Извините, что побеспокоили.

— Рад познакомиться, — сказал Сергей Алексеевич шепотом. — Мне много про вас рассказывал Коля. — И поздоровался с Костылевым за руку.

Рукопожатие для Сергея Алексеевича — это не пустяк, а начало познания человека. Он всегда помнил людей по рукопожатиям. Помнил, у кого были безвольные мягкие руки, словно лишенные костей и мышц, у кого были холодные, у кого мокрые: почему-то это оставалось в нем, и он всегда, вспоминая людей, вспоминал их руки. Он даже по рукам старался определить настроение людей. Например, перед тем как отправлять в разведку солдат и офицеров, он обязательно обменивался с ними рукопожатием. Если кто-нибудь из них трусил, он узнавал по руке и, никому ничего не говоря, не пускал этого человека в разведку.

У Костылева была крепкая небольшая теплая ладонь. «Как у Коли», — подумал Сергей Алексеевич.

— И мне про вас сын писал. — Костылев улыбнулся.

И по тому, с какой интонацией он произнес слово «сын», Сергею Алексеевичу стало ясно, что Коля дорог этому человеку. А мальчишка бог знает что придумал и что перестрадал.

— Он там, за ширмой, — сказал Сергей Алексеевич и увидел, как порывисто, нетерпеливо бросился туда Костылев.

А в следующую секунду произошло что-то непонятное. Сергей Алексеевич еще продолжал улыбаться, готовясь услышать радостные слова встречи, и сам радовался за Колю, как гости с растерянными лицами появились перед ним.

— Его там нет, — испуганно сказала Костылева.

Еще никто ничего не понимал, и Сергей Алексеевич, точно не веря, быстро зашел за ширму и увидел пустую кровать.

— Может быть, он вышел? — сказал Сергей Алексеевич, бросил гостей и скрылся за дверью.

— Ко-ля! — донесся со двора голос Сергея Алексеевича. — Ко-о-ля! — Легкий сквозняк прошел от окна к двери.

Сергей Алексеевич вернулся в комнату и остановился в проеме дверей, почти подпирая косяк, и всем стало понятно, что Коли в доме нет.

— Куда он мог уйти?

— Это мы хотели узнать у вас, — сказала Костылева.

— Он пришел ко мне в девять часов, — сказал Сергей Алексеевич, — и…

— Не важно, когда он пришел, — нервно перебила его Костылева. — Важно узнать, куда он ушел… И почему?! Я хочу наконец понять, что с ним случилось.

Они ждали от него ответа, им этот старик казался странным, и Костылева еще больше испугалась за Колю и тихо заплакала.

Никто по-прежнему не садился, и сам Сергей Алексеевич, чувствуя, что тоска широкой волной входит в его сердце, стоял как на часах.

— Он вам ничего такого не говорил? — спросил Костылев.

— Нет, — нерешительно ответил Сергей Алексеевич.

— Нужно же случиться такому! А все… было хорошо. — Костылева провела рукой по лицу, сняла шляпку и смяла ее.

— Пойдем домой, — мягко сказала тетя Катя, подошла к сестре и взяла ее под руку. — Может, он вернулся и ждет нас. — И добавила: — Поди узнай, что у них в голове, у этих мальчишек.

Сергей Алексеевич, оставшись один, не лег спать — какой там сон, не выходил из головы Коля. Ему было понятно, почему мальчик ушел от родителей: правда об отце поразила его своей неожиданностью, — а вот почему Коля ушел от него? Ночью, потихоньку, не попрощавшись… К сожалению, он знал, как надо ответить на этот вопрос.

Напрасно тетя Катя сказала: «Неизвестно, что у них в голове, у этих мальчишек». Еще как известно! Ясно, почему он ушел от него, еще как ясно. Черным по белому писано на чистеньком листе бумаги, без единой помарочки. Коля разочаровался в нем, не простил истории с Лусией. И самое страшное, что, может быть, он прав: может быть, именно мальчишки со своими наивными представлениями о жизни и есть единственно правые.

Сергей Алексеевич подумал, что он как дерево без корней: вот-вот упадет. Но затем все его нутро ощетинилось против этой мысли. А как же тогда вся его жизнь и борьба? Неужто насмарку? А пот и кровь, которыми он обильно полил эту землю? А Витькина жизнь, которая для него во сто крат дороже, чем собственные пот и кровь? Это ли не корни его?

Сергей Алексеевич перестал казнить себя, но рассердился, что Коля его не понял.

«Ну и не надо, — подумал Сергей Алексеевич. — Сейчас соберу вещички, и вон отсюда».