Чучело. Игра мотыльков. Последний парад

— Попробуй, — сказал старик.

Павлик попробовал.

— Вкусно? — спросил старик.

— Горько, — ответил Павлик.

— Это с непривычки, — сказал старик. — Но дело не в этом. Мы берем косточки миндаля — видишь, какие они красивые, продолговатые и плоские, — сушим на солнце, а потом острой горячей иглой пробиваем два отверстия и нанизываем на капроновую нить. А потом мы красим миндальные косточки в нежные цвета. Получаются восхитительные бусы. Такие бусы носили грузинки тысячу лет назад. А дальше: ты эти бусы даришь матери. Сыновья всегда должны что-нибудь дарить матерям.

— Спасибо, — сказал Павлик. — А нельзя ли это сегодня сделать?

— Нет, нельзя, — сказал старик. — Сырой миндаль лопнет от иглы, а прогретый солнцем миндаль крепок, как гранит. Говорят, что у женщины, которая носит бусы из миндаля, доброе и нежное сердце. Миндаль отдает ей свои запасы солнечного тепла. А теперь иди встречай мать.

Павлик бросился было к выходу, но спохватился, что он опять без рубашки.

— Хорошо бы старшине Нанбе поносить такие бусы, — сказал Павлик. — А то проходу не дает. Вчера задержал меня только за то, что я был без рубахи.

— Старшина Нанба строгий человек. Он на государственной службе, — ответил старик. — Но только не спеши судить людей с первого взгляда.

— Как же «с первого взгляда». Без рубашки нельзя, семечками на улице сорить нельзя, в футбол играть на пустыре нельзя…

— Тяжелая жизнь, — сказал старик. — Тяжелая жизнь. Нет, не у тебя, у Нанбы. Все время делать людям замечания.

* * *

Павлик пошел к почте. Матери там не было, она, вероятно, ушла на базар.

— Скажите, здесь не было моей матери? — спросил Павлик у девушки, которая выдавала письма «до востребования».

— Была. Но она уже давно ушла, а только что вам прибыло письмо.

Это было снова письмо от Глеба, и снова Павлику. «Ничего, — успокоил себя Павлик, — скоро и мать станет получать письма. Не может же отец в самом деле не ответить ей».

«Радость, радость, радость, радость! — писал Глеб. — Тысячу раз радость! Сейсмическая разведка показала, что в нашем районе есть большие залежи железной руды. Ты понимаешь, какое это счастье! Десять лет я искал руду. Десять лет я искал ее и убеждал всех, что она есть. Всего десять лет. В общем, это пустяк, и мне пришлось совсем нетрудно. Подумаешь, всего десять лет! Как хорошо, что не двадцать, что не всю жизнь, что не две человеческие жизни. А то я иногда думал, что я не успею ее найти и тебе придется продолжать мои поиски. А теперь, теперь мы займемся чем-то более значительным. Мы займемся сверхглубоким бурением. Пройдем в земную кору до пятнадцати километров и дойдем до мантии. Какое красивое и древнее слово „мантия“! Наша земля в ослепительной, огненной мантии с температурой в одну тысячу девятьсот градусов жары. И мы с тобой войдем в эту мантию. И прихватим с собой Кешку и Любу. Пожалуйста, расти быстрее. Твой Глеб».

Павлик прочел письмо второй раз. От радости у него даже закружилась голова. Наконец-то, наконец-то отец нашел руду!

Павлик выскочил на улицу и побежал в сторону базара, потом решил, что, пожалуй, мать уже вернулась домой, и бросился в противоположную сторону.

И тут он увидел ее далеко впереди себя.

— Рита, Рита! — закричал Павлик и бросился ее догонять.

Но по пути к Рите его перехватил старшина Нанба. Уж такое себе место выбрал старшина, что на базар идешь — проходишь мимо Нанбы, на почту идешь — проходишь мимо Наибы, к морю идешь — тоже проходишь мимо Нанбы.

— Опять нарушаешь порядок!

— У меня письмо, — робко сказал Павлик.

— Письмо не дает тебе права вопить на улице, как дикому горному козлу. Сначала вопишь, потом будешь деревья объедать, а потом людей кусать. Так получается?

— Не буду я никого кусать, — сказал Павлик.

— Это еще неизвестно, — ответил Нанба.

Рита заметила Павлика и вернулась.

— Товарищ старшина… — сказала Рита.

— Одну минуту, гражданка…

— Но это мой сын…

— Все равно одну минуту подождите. Ваш сын хулиганил, и я должен с ним переговорить. Кстати, раз этого не делаете вы…

Рита хотела возмутиться, но потом решила, что лучше просто помолчать.

— Я тебе делаю третье замечание, мальчик, — сказал Нанба. — Все люди обычно предупреждают три раза, а потом принимают более решительные меры. У меня другое правило: я предупреждаю четыре раза, а потом принимаю более решительные меры. Советую тебе больше не хулиганить. — Нанба козырнул им и медленно удалился.

— Рита! — сказал Павлик. — Глеб нашел руду!

Рита схватила письмо и прочитала его один раз, потом второй. Опять о ней ни строчки, ни даже полстрочки, точно ее нет на свете.

— Павел, — сказала Рита, — мы приехали сюда загорать и купаться в море, а не болтаться по улицам и слушать наставления бестолковых милиционеров.

Она шла очень быстро, слишком быстро. Павлик еле поспевал за ней. Всем было известно, что у Риты длинные ноги. Она поэтому выигрывала уже пятый год подряд первое место в городе по конькам.