Чудак

Самым большим подарком судьбы для него стало появление того знаменитого девятитомника, который помогал талантливым студентам-физикам приобщаться к миру высокой науки. В научных кругах ходила байка, что Гений, хотя и числился его автором, но не написал ни единой строчки в этом девятитомнике. Он всего лишь придумал и в деталях описал всё то, о чём там надо написать. Конкретной писаниной занимался его ученик. Фактически исполнял функции секретаря. Хотя Гений сделал его наряду с собой полноценным соавтором.

А ещё в Цюрихе злословили на тему о том, что в самом начале проекта к Гению приходило немало знаменитых учёных, пытающихся его убедить в том, что напрасно он взял к себе столь неудачного помощника. Среди них были и те, кто открыто предлагал своё сотрудничество. Заверяли, что они справятся с этим намного лучше. Он нашёл отличный рецепт того, как наказывать этих новых кандидатов в соавторы. Он начинал чётко им разъяснять, что надо сделать в очередной главе следующего тома. Как правило, с ним начинали спорить и убеждать в том, что всё надо сделать несколько иначе. Спустя два-три часа, они уже поддакивали и соглашались с тем, что Гений, конечно же, прав и написать эту главу нужно именно так, как он рекомендует.

– Вот, видите, что у нас получилось? Я потратил три часа своего времени на абсолютно бесполезные обсуждения. Мы вернулись в исходную точку. А ведь соавтор, которого я выбрал с самого начала, просто шёл и делал всё, что я ему сказал. Не крал у меня эти три часа моего времени, которые я мог бы потратить на гораздо более приятные и полезные занятия.

Этот знаменитый девятитомник переведут на многие языки. Чудак купит его в английском переводе. И поставит на полку. Каждый день он будет что-то читать из какого-то тома. Выбирать будет наугад. С закрытыми глазами. И будет горд тем, что когда-то стоял рядом с этим Гением на расстоянии вытянутой руки.

***

В Цюрихе он как-то несколько раз встречался с одним из своих бывших сокурсников. Среди множества новостей, которые они обсуждали, одна особенно его заинтересовала. Оказывается, что когда один из основоположников квантовой механики, известный учёный и нобелевский лауреат вернулся из поездки в Москву, то он очень много рассказывал о Гении. В научных кругах долго обсуждали одну из этих очень интересных историй. Говорят, что на встрече со студентами в Московском университете у гостя спросили, как ему удалось создать одну из самых лучших научных школ в мире. Ответ его был прост.

– Я никогда не стеснялся сказать своим ученикам, что они просто идиоты.

В этот момент в зале со своего места вдруг поднялся какой-то профессор и обратился к Гению, который считал этого нобелевского лауреата своим учителем и охотно выполнял при нём функции переводчика. Профессор сказал:

– Тут налицо явная ошибка перевода. Наш гость не говорил о том, что он не стеснялся сказать своим ученикам, что они идиоты. Он говорил совершенно обратное. Это он не стесняется признаться своим ученикам, что он идиот. Но это не просто ошибка перевода. Это ошибка по Фрейду. Почему? Да просто потому, что именно в этой неточности перевода кроется разница между вашими научными школами. Наш гость называет идиотом самого себя, а вы – своих учеников. Говорят, что после этого замечания дружно смеялся уже весь зал. А громче всех раздавался смех Гения. Чудак так и не смог выяснить, является ли это просто байкой или реальным изложением того, что происходило в тот день в далёкой московской аудитории. Он знал лишь одно: жонглирование словом «идиот» было родом из детства Гения. Чей отец был искренне убеждён, что его сын обыкновенный идиот.

***

Чудак умер прекрасным летним утром, завтракая вместе с друзьями в том самом цюрихское кафе, порог которого он впервые переступил много лет тому назад. Они с жаром обсуждали то, что в двадцатом веке в мире произошли три культурные революции.

В одной из них чудак сам принимал непосредственное участие. Это была советская культурная революция. Другая проходила в далёком Китае и нанесла огромный ущерб науке и образованию. Третья сейчас начала разворачиваться в Иране. Семья его покровителей находилась в Швейцарии уже больше года, всё надеясь, что накал страстей исламской революции спадёт и можно будет вернуться в Тебриз. Чудак так и не узнает, что столь дорогие ему люди уже никогда не смогут вернуться в свой родной город.

А пока они пили кофе, он в деталях и подробностях рассказывал о том, что когда-то он бежал со своей родины, не желая быть жертвой репрессий. Они грянули сразу же после завершения культурной революции. Спустя много лет, разрушительная волна уже новой разновидности тоталитаризма всё-таки настигла его. Он говорил о том, что ему абсолютно всё равно, что лежит в основе её идеологии. Человеку, обречённому на жизнь в тоталитарном обществе, совершенно безразличны причины того, зачем и почему его обрекают на эту несвободу.