Чудаки

Географ Тарас Константинович, напротив, высокий, здоровенный, с черным кудрявым чубом, мясистым носом. Этот почти совсем не садится во время урока, стоит у развешенной на доске карты и даже в журнале пишет стоя.

Если кто-то не может показать на карте тот или иной остров или озеро или назвать части света, Тарас Константинович так удивляется, будто ученик не знает, где в их селе клуб или сколько душ в его семье.

— Неужели ты забыл, где остров Кергелен? Ой, какой стыд, какой стыд!.. — хватается за голову.

Учитель истории Борис Прокопович любит рассказывать и часто так увлекается, что забывает спросить домашнее задание. Спохватится, когда зазвонят на перемену, но уже поздно.

— Ну и хитрецы! — грозится незлобиво. — На следующий раз вы меня не проведете. Урок не выучили и нарочно задаете вопросы!

Самой доброй считается Надежда Григорьевна, учительница украинского языка и литературы. Она всегда все прощает: невыученный урок, опоздание, подсказку, даже шалости, стоит только попросить у нее прощения. Сама очень вежливая, требует этого и от других. Учеников называет на «вы».

Когда кто-нибудь подходит к ней на перемене и просит не вызывать на уроке, поскольку, дескать, по такой-то и такой-то причине не приготовил домашнее задание, она и не вызовет.

О каждом из учителей ученикам известно немало. А вот что можно сказать о новой? Почти ничего. Непонятная какая-то…

«Но куда же все-таки девался Сашко? — опять вспомнил друга Микола. — Может, к старым Антонюкам пошел? Там ведь сейчас дядько Дмитро гостит. Нет, туда он не пойдет. С тех пор как там снимает комнату Валентина Михайловна, не был ни разу. Скорее всего, с отцом на пруду».

Только подумал это, как услышал на улице треск мотора. Выбежал за ворота — а это Сашко на мопеде гоняет.

Увидел Миколу, остановился.

— Чей это? — спросил Микола.

— Дяди Дмитра. Вчера купил, «Верховина» называется. Во Львове выпускают.

— Когда же ты научился ездить?

— А тут и учиться нечего. Кто на велосипеде умеет, тот и на мопеде сразу поедет. Дядя Дмитро мне показал.

— А где же он сам?

— На рыбалке. А мне разрешил кататься до обеда. Хочешь и тебя научу?

— Спрашиваешь! Ясно, хочу, — усмехнулся Микола.

— Но не тут, лучше за садом или за огородами. А то как набежит малышня!..

Сашко добрый и незлопамятный. Как будто ничего неприятного между ними и не было.

— Слушай, Сашко, а может, и хлопцев позовем?

— А чего же, давай, — охотно согласился Сашко: он сразу догадался, что Микола хочет помириться со всеми.

Вскоре сошлись почти все ребята из их класса, и каждому хотелось прокатиться на мопеде.

Не было только Виктора Троця.

— Кто за ним сбегает? — спросил Сашко, который теперь чувствовал себя чуть ли не вожаком их ватаги.

— Все равно мать не пустит. Он пеленки сестре стирает, — засмеялся ехидно Олег.

— Тогда пойдемте все вместе, попросим, чтобы отпустила, — сказал Сашко.

Ну и вреднющий этот Олег! Такой же, как и его старший брат Сергей. От него, наверное, и перенял эту дурную привычку: всегда старается словечком язвительным уколоть или придумает такую забаву или игру, чтобы поглумиться. Это у него прямо как болезнь. Возьмет, бывало, и спрячется, а когда подойдет кто-нибудь — выскочит внезапно, крикнет «гав» и хохочет, довольный, что напугал.

Когда пришли к Виктору во двор, увидели у сарая кирпичи, сложенные в ровненький невысокий столбик.

— Для чего это? — спросили.

— Для гаража. Отец машину покупает, «Запорожец», — ответил Виктор.

Олег попробовал, крепко ли стоит столбик, — он слегка качался.

— Ого, тут и силач не свалил бы! — сказал зачем-то, хотя хорошо знал: повалить его сил много не нужно.

— Такое скажешь — «силач»! — усмехнулся Виктор. — И я повалил бы.

— Ты? — пренебрежительно глянул на него Олег. — Силы как у воробья, а хвастает!

— Вот и не хвастаю!

— Так докажи — возьми и повали!

— И докажу, — не сдавался Виктор.

Хлопцы советуют ему не обращать на Олега внимания. И Олега усовещают, чтобы не обижал товарища, но тот не отступался.

— Нет, пусть докажет! А то только языком треплет, хвастун несчастный.

Для Виктора честь дороже всего. И он постоит за нее. Решительно подошел к столбику, уперся в него обеими руками. Верхний рядок кирпича сдвинулся и с грохотом упал на землю. Несколько кирпичей разбилось.

Услышав грохот, из хаты выбежала мать.

— Что ж вы наделали, сорванцы?! Вот я вам задам! — схватила с крыльца веник.

— Это не мы, тетя, это он, — ткнул в Виктора пальцем Олег и попятился к калитке.

Виктор стоял, растерянно глядя на битый кирпич. Но как только мама замахнулась веником, словно проснулся. Сорвался с места и рванул в огород. Вслед ему полетел веник.

Хлопцы, чтобы и им заодно не попало, тоже разбежались.

— Это я нарочно подговорил его повалить кирпичи. Го-го-го! Ха-ха-ха! — хохотал Олег.

— Ну и дурак! — рассердился Сашко. — Виктору теперь влетит.

— И пускай влетает!

— А тебе что от этого? Чему радуешься? — спросил Микола.

— Он тоже насмехается, когда мне взбучку дают.

— Так тебе ж за дело…

Когда мама Виктора ушла в хату, хлопцы вернулись во двор, чтобы помочь Виктору сложить кирпич.