Чудеса

Когда они вышли из дома ведьмы, то увидели какое-то движение, как и в прошлый раз. Только на этот раз не на дорожке перед ними, а в кустах на земляной тропинке. Дейви проехал на велике мимо вечнозелёного дуба и, крутя педали, отправился прочь, не оглядываясь.

– Он за нами следит? – спросила Фэйт. – Что с ним не так?

– Думаю, он по мне скучает, – сказал Вундер, глядя, как его друг исчезает из поля зрения. – Мы… ну, мы были лучшими друзьями.

– Он кажется не таким плохим, как твой другой друг… как там его зовут? – Она встряхнула волосами, словно в замедленной съёмке.

– Томаз, – ответил Вундер.

– Да, он, – сказала она. – Наверное, тебе стоит позволить ему разносить письма вместе с нами. Разве он не развозит газеты? Готова поспорить, он знает, где все живут.

Вундер не ответил. Ему казалось, что Дейви был частью другой жизни, лучшим другом другого мальчика. Мальчика, чей отец каждый вечер возвращался домой к ужину. Мальчика, чья мама всегда улыбалась, обнимала его и делилась с ним книгами. Это было в другой жизни – там, где он чувствовал свою связь со всеми. В счастливой жизни… Он сомневался, что Дейви впишется в его новую жизнь, где все были отстранены друг от друга и вели себя странно.

Он сомневался даже, что сам сможет в неё вписаться.

Тем вечером он достал конверт. Он был таким же, как и первый: кремового цвета, побитый временем, с тянущимся во все стороны деревом на печати.

И на нём чёрными чернилами, той же самой рукой было нацарапано имя, заставившее его громко рассмеяться.

Он абсолютно точно знал, куда нужно доставить это письмо.

Затем он вынул Чудеса. Он листал их, пока не нашёл то, что искал.

Собираясь ложиться спать, Вундер положил и то и другое – письмо и дневник – на свою прикроватную тумбочку.

Глава 25

В понедельник перед уроками он нашёл Фэйт.

– Я знаю, кому нужно доставить следующее письмо, но тебе это не понравится, – сказал он.

– А что, в первый раз было так уж весело?

– На этот раз будет хуже… по крайней мере для тебя, – сказал Вундер.

– Кто адресат? – спросила Фэйт.

– Евгения Симоне, – сказал Вундер. – Также известная как Евгения – серая мышь.

Фэйт опустила капюшон мантии на лицо.

– Да ты, должно быть, шутишь, – произнесла она из недр бархата и атласа.

Когда после уроков они вошли в городскую ратушу, Евгения сидела за своим столом. На этот раз она даже не стала фальшиво улыбаться им своей ярко-розовой улыбкой. Она тут же воззрилась на них.

– Поверить не могу, что вам, двум преступникам, хватило наглости вернуться на место преступления, – сказала она, поднимаясь на ноги и беря в руки телефон. – Я вызову охрану прямо сейчас. Твой хрустальный шар не сообщал тебе об этом?

– Мне бы хотелось иметь хрустальный шар, – сказала Фэйт, – но мама не приветствует вещи, связанные с оккультизмом.

– Как и её дочь? – Евгения начала набирать номер.

– У нас есть кое-что для вас! – быстро проговорил Вундер. – Поэтому мы здесь! Чтобы доставить это приглашение.

Палец Евгении с розовым ногтем замер.

– От кого?

– От ведьмы из Портал-Хауса, – сказала Фэйт. По её выражению лица ничего невозможно было понять, но Вундер был уверен, что она получает удовольствие от происходящего.

– Не испытывайте моё терпение, юная леди, – огрызнулась Евгения. – Я не собираюсь играть в ваши игры! Я знаю, что это вы двое вломились сюда. Я знаю, что вы совершили кражу в государственном учреждении. И я действительно спустила дело на тормозах, но я не стану колебаться…

– Сочувствую вам по поводу вашего отца, – перебил её Вундер.

У Евгении отвисла челюсть и расширились глаза.

– А что с ним? – спросила она.

– Я знаю, что он… что он умер, – сказал Вундер. – А ещё я знаю, что он однажды спасся от пожара. Чудесным образом: ну, по его словам.

Евгения уставилась на него неуверенно и с опаской.

– Откуда вы знаете?

Вундер опустил рюкзак на пол. Он открыл его и вынул Чудеса. Затем пролистал дневник и открыл его на одной из страниц, которые пометил вечером.

– Каждую неделю я получаю газету, – сказал он. – А ещё я просматривал старые номера: ну, на самом деле только раздел с местными новостями. Я был… я… я чудолог.

Он положил Чудеса Евгении на стол. Ещё какой-то миг она не сводила с него глаз, а затем подтянула дневник к себе и начала читать.