Чудеса

Вундер на мгновение умолк. Глаза против его воли оторвались от увядающего леса и обратились к камню. Мы все изменимся… Он думал о том, что сказала ведьма: Нам нужно многое обсудить. Что она хотела ему сказать? Что, если бы он решил послушать? Неужели чудо, яркое и светящееся, всё ещё ждёт его, даже несмотря на тьму, окутавшую его после смерти сестры?

– Неужели даже после того, что сказал служитель, ты всё ещё думаешь, что ведьма – то есть старушка – как-то связана с моей сестрой? – спросил он. – И… воскресение?

Он поднял глаза на Фэйт. Она натянула капюшон на голову и закивала.

– Да, Вунди, – сказала она. – Я так думаю.

И Вундер вдруг обнаружил, что тоже кивает. Потому что он понял, что и сам так думает.

– Тогда мы вернёмся туда, – сказал он.

Глава 24

Они встретились в лесу в субботу утром. Пока что это был самый холодный день в году, слишком холодный для октября. Вундер дрожал в своей небесно-голубой куртке: он не ожидал столь низких температур. Фэйт, похоже, было тепло в пушистом фиолетовом пальто с блестящими бирюзовыми сердечками и в чёрной мантии.

Когда Вундер подошёл, она протянула ему что-то маленькое и блестящее. Это была плоская серебряная ладонь. Вытянутые пальцы покрывали затейливые узоры, а посередине был ярко-голубой камень.

– Я принесла вот это, – сказала Фэйт. Сама она тоже носила такой.

– Что это? – спросил Вундер, поднеся серебряную ладонь к своим глазам.

– Амулеты хамса, также известные как рука Фатимы или рука Мириам. Они защищают от заклинаний, сглаза и другого колдовства.

Вундер опустил амулет и нахмурился.

– Она не ведьма, помнишь?

– Я помню, что ты думаешь, что она не ведьма, – сказала Фэйт. – Но ты должен помнить, что я всё ещё думаю, что она может оказаться ею, хотя есть, как мы обсуждали, и другие версии. Ты ещё спасибо мне скажешь, когда он защитит тебя от сглаза, порчи и проклятий.

Ведьма, как и всегда, сидела у себя на крыльце. Она улыбнулась, когда их увидела. Вундер заметил, что у неё были идеальные зубы: маленькие, белые и ровные.

– Вы вернулись, – сказала она своим голосом, звучавшим словно издалека. – Я рада. Да-да-да. Я рада. Входите.

Когда они вошли в дом, Вундер почувствовал, что его каменное сердце затрепетало точно так же, как и в первый визит. На этот раз он обхватил себя обеими руками. Он пришёл сюда за ответами. Он не хотел, чтобы сердце сбивало его с толку.

Дом выглядел точно так же, как и в прошлый раз. Не было похоже, чтобы ведьма в нём обживалась. Там не было новой мебели и везде до сих пор лежал толстый и тяжёлый слой пыли, припорошивший всё, словно зимний снег. Вундер видел на нём свои следы, оставленные тут три дня назад. Интересно, входила ли ведьма в дом с тех пор хоть раз?

– Я видела, как вы двое на днях шли по моей тропе, – сказала ведьма, когда они вошли в маленькую кухоньку. Она жестом пригласила их присесть за стол, всё ещё покрытый газетами. – Вы шли с кладбища, наверное.

– Мы провели много времени в обществе усопших, – сообщила ей Фэйт. – Впервые мы двое были там в день похорон сестры Вунди… – Она умолкла и выразительно уставилась на ведьму. Ведьма уставилась на Фэйт в ответ, после чего та продолжила: – Я была там из-за своего дедушки. Но, думаю, вам это известно.

– Известно, – ответила ведьма. Она включила воду в раковине, чтобы наполнить чайник. – Да-да-да. Почти все, кого я вижу, идут на похороны. Это самое печальное, когда живёшь у кладбища. Печальное и прекрасное.

По мнению Вундера, это было бессмысленно. Печальное и прекрасное не сочетались друг с другом.

– Что прекрасного может быть в кладбище? – спросил он.

– Именно там усопших поминают те, кто их любит, – сказала ведьма. Она зажгла заржавевшую плиту и поставила чайник на огонь. – Именно это место связывает живых с теми, кого они любят, связывает тех, кого уже нет, с теми, кто остался. Это прекрасно, на мой взгляд.

Вундер покачал головой.

– Служитель утешения – то есть Сильвестр Дабровски, вы отправили ему письмо – он считает, что после смерти люди уходят. Он говорит, что даже не ходит на кладбище, потому что знает, что его жены там нет. Что она в лучшем мире.

– Можно думать и так, – сказала ведьма. – Это приносит ему утешение?

– Нет, – признал Вундер. – Ему очень грустно. И он зол.

– В это нелегко поверить. – Она села напротив них. Её морщинистые руки лежали на некрологах, расстеленных на столе. – Если сможешь в это поверить, по-настоящему поверить, это станет величайшим утешением. Но некоторым это удаётся. О смерти можно думать по-разному.

– Я думаю, что смерть – это ужасно, – сказала Фэйт. Её рука пряталась под мантией, и Вундер понял, что она держится за свой амулет.

– Для живых это зачастую так, – сказала ведьма. – Но усопшие могут думать иначе.

Ещё одна вещь, о которой Вундер раньше никогда не думал. Он даже представить себе не мог, что крошечная, беспомощная малышка, за которой он часами наблюдал в больнице, могла что-то думать о своей собственной смерти.

– Вы хотите сказать, потому что они на небесах? – спросил он.