Чудеса

Говорю вам чудо! Не все мы умрём, но все изменимся.

Приходите на самую высокую точку кладбища Бранч-Хилла на рассвете второго ноября. В этом месте поминовения и любви мы все станем свидетелями чуда, и мы все изменимся. Вместе.

То же самое, что и в других письмах. Абсолютно то же самое. Кроме двух слов, нацарапанных в самом низу.

Ради Милагрос.

Вундер положил листок, теперь мягкий и размокший, обратно в конверт. Засунул конверт в карман джинсов.

Он снова зашагал по главной улице. Ему было всё равно, видел ли его кто-то.

Добравшись до дома, он поднялся по лестнице на крыльцо. Стащил ветку Портального дерева с крыльца и оттащил её за дом. Там к стене был прислонён его велосипед. Тележка тоже была там, верёвка всё ещё висела на ручке. Папа забрал велосипед с тележкой из полицейского участка.

Вундер привязал тележку к велосипеду. Затем втащил в неё ветку, сперва один конец, а затем другой.

А потом он снова крутил педали, направляясь в другой конец города.

Обратно в сторону леса.

Обратно в сторону Портал-Хауса.

Обратно в сторону кладбища.

Часть 7 Дерево

Глава 44

Оказавшись на кладбище, Вундер распахнул чёрные железные ворота, а затем въехал в них. Он ехал по мощёной дорожке, пока не оказался у подножия холма Бранч-Хилл.

Затем он слез с велика. Он спихнул один конец ветки с тележки, а затем приподнял другой. Он стал забираться вверх по холму, таща за собой ветвь.

У него не было лопаты. Лопата осталась в брезентовом мешке вместе с остальными папиными инструментами, а мешок так и не вернулся из Бенедикта. Там, на холме, земля была твёрдой, но она немного смягчилась из-за дождя. Он погрузил руки в грязь и начал копать.

Это было непросто, потому что, когда он вытаскивал очередную горсть земли, дождь смывал немного обратно. Но Вундер не останавливался. Его руки погружались всё глубже в землю, глубже, глубже и глубже, пока не образовалась яма, которая, по его мнению, была достаточно глубокой.

Теперь ветка казалась ещё тяжелее. Он опустил её одним концом в яму, а затем сунул руки под другой конец и поднял его. Но пальцы скользили, и ветка повалилась на землю.

Он снова наклонился, обхватил ветку обеими руками и крепко прижал её к себе. Затем поднял её, пока она не встала ровно, и укоренил её, ветвь Портального дерева, в земле.

В земле, в которой лежали почившие. В земле, в которой лежали Флоренс Дабровски, Куинси Симоне и Эйвери Лазарь. И ещё сотни близких тех людей, которые жили в Бранч-Хилле.

И ещё там лежала Милагрос. Его сестра.

Он держал ветку, возвышавшуюся над его головой, прямо. Он вцепился в неё так крепко, как только мог, со всей силы. Сверху лил дождь, светила луна, а окружающие его могилы наблюдали за ним.

А затем ему пришлось отпустить ветку. Потому что она начала крутиться вокруг своей оси.

Возникло такое чувство, словно мир был на перемотке, на покадровой съёмке. Ветка крутилась – сперва медленно, а затем всё быстрее и быстрее, сбрасывая с себя хлипкую серую кору. Под ней оказалась свежая, тёмно-эбеновая древесина. Её покрывали как никогда белые, как никогда яркие и светлые спирали. Вундер наблюдал за тем, как вертелась ветка. Он наблюдал за тем, как спирали тоже стали крутиться.

Ветка стала выше, толще – превратилась в ствол. А затем появились ветви, как будто всё это время они прятались внутри, ожидая возможности вытянуться вверх. От толстых ветвей отделились веточки поменьше, а от них отростки, и вскоре это были уже целые лесные заросли, лабиринт новых всходов, тянущихся во все стороны и вверх, всё выше, выше, выше и выше. И хотя Вундер этого не видел, он чувствовал, что под землёй происходит то же самое, чувствовал, что корни проникают всё глубже, глубже, глубже и глубже.

Спирали крутились. А затем почки на ветвях лопнули, и появились бутоны. Идеально, ошеломительно белые на фоне тьмы, они распустились. Каждый из них пропускал через Вундера волну тока, одну за другой, пока все ветви не оказались покрыты ими, пока они не заполонили всё дерево.

А затем один цветок упал.

Он слетел вниз, тихонько спланировал, словно на крыльях, крыльях из лепестков, кружась по спирали всё быстрее и быстрее, пока…

Пока не приземлился прямо в раскрытые ладони Вундера.

Спирали перестали крутиться. Дерево перестало расти. Оно стояло там, вытягиваясь к небу, проникая в глубь земли. Оно стояло там, словно всегда там росло, как будто именно там оно и должно было быть.

Здесь, среди усопших.

Здесь, перед живым мальчиком.

И Вундер вдруг всё понял.

Всё было взаимосвязано. Живые с живыми, живые с усопшими, и усопшие с усопшими тоже. Никто никогда не был одинок. И на самом деле никто никуда не уходил. И ничто не было кончено.

Потому что любовь не кончается.

И никто не знал – никто и не мог знать всего, что происходит. Ни в этой жизни, ни в следующей.