Чудеса магии

Малышка отползла, насколько это было возможно назад и прижалась спиной к холодной каменной стене. Все в ее голове перемешалось, в глазах помутнело, мозг беспорядочно переключался с одного на другое. Она раскрыла рот, чтобы позвать на помощь, но не смогла этого сделать — горло словно налилось свинцом. Ее глаза стали вылезать из своих орбит, а лицо страшно покраснело, будто ее душили. Две золотистые, аккуратно заплетенные косички бешено виляли из стороны в сторону, как попавшие в западню лисички. Боже, если бы она находилась на открытой местности, или, хотя бы, у самого входа в эту пещеру… Да он же бегает быстрее всех на свете! Но лучше всего было, конечно же, оказаться дома, в постели, под одеялом.

Нежить сделала шаг по направлению к ней, сделала его абсолютно без всякого выражения, автоматически, медленно, неотвратимо, внушая подлинный Ужас. Малышка стояла с широко раскрытыми глазами, не шевелясь. Невидимый пресс сокрушающей волны страха обрушился на ее легкие, теперь она едва заметно шевелила губами — заглатывала маленькими порциями воздух, словно выброшенная на берег рыбешка, ее сердце билось так, что сотрясало своим стуком весь мир. Чудовище подошло к самому устью каменной ниши, но, пытаясь протиснуться в нее, с удивлением обнаружило, что у него ничего не выходит. Ниша оказалась такой узенькой и маленькой, что только маленький ребенок мог протиснуться в нее.

Создание тьмы стояло, облокотившись на скалу своими плечами. Оно давило на нее все сильнее и сильней, пытаясь добраться до ребенка своей угловатой, комкообразной рукой.

Девочка медленно присела на корточки, эта тварь была настолько близко, что жуткий запах, от нее исходивший, был физически ощутим, его можно было видеть. И тут, сквозь безмолвный, тупой страх, мелькнула надежда. Безумная, слепящая надежда — оно не может проникнуть сюда, потому что… потому что слишком огромно!

Липкая затвердевшая грязь его ноги стала медленно растягиваться под страшным давлением, внутри него взору открылись какие-то белые тягучие жилы, из зловонных глубин торпедировал потревоженный маленький черный жучок. Плечо монстра с противным треском надломилось. Этот надлом увеличивался с каждой секундой и, когда чудовище в очередной раз бессознательно с силой ударилось о скалу, внезапно довольно большой кусок плеча с хрустом отпал от него и тут же оно, издавая звук, подобный тому, как проводят камнем по стеклу, протиснулось в расщелину на целых три фута. Ему хватило нескольких секунд, чтобы выхватить из темноты своими мутными глазами девочку и внимательно осмотреть ее. В следующее мгновение оно вытянуло свою толстую, тяжелую руку вперед и стало опускать ее на голову ребенка. И вот оно настигло это неизвестное ему маленькое существо.

Вся побелевшая от тошнотворного, мутящего страха, немая от сковавшего все ее члены ужаса, девочка инстинктивно вжалась в стену еще на дюйм (хотя она даже не подозревала, что такое возможно) и смердящая, дубинкообразная рука грубо скользнула по ее спине, оставляя грязный влажный след на голубой хлопчатобумажной рубашке. Вдруг по телу чудовища прошло нечто вроде судороги и оно, вытянув руку во всю длину, ликвидировало этот последний решающий дюйм. Черная рука схватила девочку за одну из косичек, и Малышка потеряла сознание.

Ее возвращение из забытья было подобно прыжку в леденящую воду после приятного, теплого, покалывающего крохотными иголочками в кончики пальцев беспамятства. Первое, что открылось взгляду Малышки, это то, что та же расплывчатая страшная рука держит ее за волосы. Чудовище подняло девочку так высоко, что ее лицо было на одном уровне с его бесформенным, лишенным всяких человеческих черт лицом. Она равнодушно отметила про себя тот факт, что в том месте, где должен был находиться у чудовища рот, в этой гнилостной трещине, сквозь которую был виден шейный позвонок, копошились белые могильные черви. Оно со спокойным любопытством разглядывало девочку, раскачивая ее при этом за волосы взад-вперед. И тут боль выдираемых волос сделала то, чего не смог сделать ее страх — она вернула голос. Малышка истошно, с надрывом закричала. Она раскрыла рот, набрала в свои сильные, молодые легкие воздух, и закричала. Не закрывая рта, она судорожно втянула в себя свежий воздух и закричала с новой силой. Все мускулы детского лица сжались в воспроизведении этого далеко не детского и вообще не человеческого крика. Этот страшный, однотонный протяжный вопль пронзил и наполнил собой лесную тишину на десятки миль.