Чудеса продолжаются

— Флапий, — обратился Антон к слуге. — Пусть наши ребята тут заявят свои права… Но не надо никого вешать. Просто смирите птичниц, поварих… сам знаешь, что и как. А ты, — он обратился к конюху, — запирай ворота и покорми лошадей. Отравишь, привяжу тебя к хвостам лошадок за ноги и погоню их в разные стороны.

— Все сделаю, милорд, — радостно воскликнул Флапий и горестно, с испугом конюх.

Их действительно, ждали на втором этаже дома. Две полуодетые дамы прикрытые платками лет по двадцать пять каждой, довольно симпатичные и испуганные. И прижимающиеся к ним две девочки худенькие и нескладные. Сэр Жемайло, посмотрев на них, скривился.

Увидев рыцарей, одна из дам упала на колени и поползала к ним.

— Милорды, всеми богами заклинаю! Пожалейте детей… — она еще держалась, но готова была сорваться на плач. Вторая женщина обнимала девочек.

«Стойкая женщина», — подумал про себя Антон.

— Сударыня, вызовите служанку и пусть уведут детей! — распорядился Антон. В комнату без спроса тенью проникла пожилая женщина и ухватив за руки плачущих девочек, потащила их из комнаты.

— Мадам, — сурово произнес сэр Жемайло. Вам придется доказать ваше право защитить дочерей.

— Я докажу! — тут же горячо произнесла женщина.

— Тогда вставайте и ведите сэра Антея в свою спальню. А я поговорю с вашей компаньонкой леди Клементиной.

Антон заметил, как блеснули глазки второй женщины А хозяйка замка быстро поднялась с колен, ухватила Антона за руку и с силой, которой он не ожидал от такой хрупкой женщины, потащила в другую сторону от той, куда увели дочерей.

Через коридор слева была открыта дверь и в свете зажженных свечей виднелась смятая большая постель. Женщина быстро закрыла за собой дверь и скинула платок, затем ночную рубашку. Сноровисто и как-то спокойно буднично стала быстро помогать Антону, снимать его бронь. Действовала она умело и споро. Вскоре Антон оказался в постели в ее объятиях. Мадам Длиннорукая действительно старалась вовсю. Она знала много из того, о чем Антон слышал, но не пробовал. И согретый ее пылом и жаром плотской любви, он отдался ее страсти с головой. К утру лежа усталый и в объятиях довольной женщины, он испытывал сладкую истому.

— Сэр Антей, надеюсь вы воспользуетесь своим правом победителя все три дня? — спросила его с надеждой во взгляде, леди.

— К сожалению, мадам, могу задержаться лишь на сутки. Война, понимаете ли… — подумав и рассудив, что за стуки весь надел рыцаря Ошбрака не разорят, а война может быть еще и приятным занятием для рыцаря, ответил Антон.

— Ах! Как мало я могу сделать для своих дочерей! — с жаром воскликнула женщина и накинулась на Антона. После услады, она обнимая Антона, промурлыкала. — Надеюсь, после войны видеть вас у нас в гостях, сэр Антей. Мой муж будет рад видеть у себя столь достойного рыцаря… и я тоже, — прикрыв глазки прошептала женщина и стала спускаться ниже по животу, осыпая поцелуями тело Антона.

Так пролетел день и следующая ночь.

Отряд с рассветом покидал замок. Антон построил людей и проверил наличие. Все были налицо и весьма довольны. Только две женщины стоя на крыльце, рвали на себе рубахи и горько рыдали. Старые женщины служанки обнимали их и успокаивали. Оказывается, они рыдали из-за поруганной чести. Что несколько удивило и озадачило Антона.

Старые служанки говорили им, что война, это дело мужчин и дело женщин им подчиняться. Что на них нет греха… Им вторил священник заката, неожиданно объявившийся к уходу войска.

— Сие деяние наказание за грехи Фландрина! — говорил он. Вы не виноваты, леди.

Услышав последние слова, обе женщины успокоились и встав рядом со стременем своих победителей, проводили их до ворот замка, а потом долго еще махали им вслед платочками.

«Ритуал соблюли. Все довольны. — подумал Антон. — А что, может и вправду, навестить мадам Длиннорукую. Руки у нее не только красивые, но и ласковые»…

— А вы, сэр Антей, весьма удачливы, всхрапнув, как лошадь, произнес сэр Жемайло. Сколько взяли отступных за замок?

— Флапий, сколько ты взял золотых? — переадресовал вопрос Антон, который и понятия не имел что, что-то мог взять. Он просто провел день и две ночи с приятной сладкой женщиной и был доволен.

— Сто золотых, милорд, половину запаса, — тут же ответил очень довольный старик.

— И сколько причитается сэру Жемайло? — спросил Антон.

— Ничего не причитается, милорд, — сухо отрезал скупой старик.

— Он прав, — ответил со вздохом сэр рыцарь. — Я не банерный рыцарь. И вам не служу…

— Это мы исправим. Выдели, Флапий, десять золотых сэру Жемайло, — распорядился Антон.

Старика сейчас казалось, хватит удар.

— За что?! — возмущенно воскликнул он.

— Это выкуп за твою жизнь Флапий.

— Как?.. — только и смог произнести пораженный старик.

— За то, что ты позоришь меня пред смелым и отважным рыцарем, что помогал мне штурмом брать замок.

У рыцаря и старика брови полезли на затылок. Но Флапий, зная, что милорд бывает очень страшен в гневе, тут же отсчитал золотые монеты и вложил их в широкую, протянутую, словно за подаянием ладонь сэра Жемайло.