Чудеса в Гусляре

Шагая вдоль джунглей, Павлыш взглянул на часы. Уже прошло два часа с тех пор, как он покинул корабль, прогулка затягивалась. Заросли поредели, - видно, им лучше жилось в том месте, где пресная вода реки смешивалась с морской. Значит, можно понемногу забираться к берегу. Скоро путешествие по морскому дну закончится. И Павлышу была крайне приятна мысль о возвращении на воздух, где живут лишь безвредные суетливые твари. Павлыш начал взбираться по пологим ступенькам вверх и, закинув голову, увидел, что над головой сквозь тонкий слой воды видны звезды и полоски пены на верхушках волн.

И тут его сильно ударили в спину. Он инстинктивно качнулся вперед, ударился лбом о забрало и попытался обернутся, - и злость брала, как медленно он оборачивался, чтобы встретить лицом следующий удар.

Сзади никого не было.

Павлыш постоял с минуту, вглядываясь в темноту, я фонарем, и снова почувствовал удар в спину. Словно некто быстрый и веселый заигрывал с ним.

- Ах так, - сказал Павлыш. - Как хотите. Я пошел на берег.

Он снова совершил оборот вокруг своей оси, но тут же резко обернулся и столкнулся нос к носу с тупорылым существом, подобным громадному червю. Существо, увидев, что обнаружено, мгновенно взвилось вверх, выскочило, подняв столб брызг, и исчезло.

- Так и не познакомились, - сказал ему вслед Павлыш. - Хотя вы крайне милы.

Он сделал еще шаг и почувствовал, что вода расступилась. Павлыш стоял по горло в воде. Берег был пуст и уходил вдаль к огоньку (его Павлыш увидел сразу) ровной полосой. Река шумела сзади, бессильная остановить его. Павлыш уронил камень и хотел выйти из воды, тут же его кто-то схватил за ногу и сильно рванул вглубь.

Вода взбурлила. Павлыш потерял ориентировку и понимал только, что его тащат вглубь, чего ему никак не хотелось. Он старался выдернуть ногу, включить фонарь, выстрелить в того, кто тащит его, - все это одновременно.

Наконец фонарь вспыхнул, но в замутненной воде Павлыш никак не мог разглядеть своего врага, и тогда он, достав все-таки пистолет, выстрелил в ту сторону. Луч пистолета был ослепительно ярок, хватка ослабла, Павлыш сел на дно и понял, что его старался увлечь вглубь игривый червь, так робко убежавший недавно. Теперь же он извивался, рассеченный лучом надвое. Вода мутнела. И Павлыш почему-то пожалел червя и подумал, что тому просто не хотелось расставаться с человеком, к которому он почувствовал симпатию. Вот и вел познакомить с семьей - ведь не знал же, бедняга, за какое место люди водят друг друга в гости.

Павлыш постоял, посмотрел на корчащегося червя и хотел было возвращаться к берегу, как из глубины выскочила стая узких, похожих на веретено рыб, привлеченных, видно, запахом крови. Веретена раздваивались, словно щипцы, впивались в червя, их было много, очень много, и зрелище схватки половинок червя с хищниками было настолько страшно, буйно, первобытно, что Павлыш не мог оторваться от него. Стоял и смотрел. И лишь когда одно из веретен метнулось к нему, проверяя, кто светится так ярко, Павлыш понял, что задерживаться никак не следует, и поспешил к берегу, выключив фонарь и надеясь, что червяк более аппетитная пища, чем его скафандр.

К сожалению, веретено думало иначе. Оно впилось в бок и рвало ткань, как злая собака. И Павлышу пришлось разрезать хищника лучом. Тут же несколько веретен покинули червя и бросились вдогонку за Павлышом.

Павлыш отступал к берегу, разя лучом по ловким, быстрым телам хищников, но, казалось, что на место погибшего тут же приплывает другой. Раза два хищники добирались до скафандра, но ткань не поддавалась зубам, и они продолжали дергать и клевать скафандр, будто упрямство его прибавляло им силы.

Одному из хищников удалось все-таки прокусить скафандр. И ногу Павлыша. Павлыш, рыча от боли, чувствуя, как вода через отверстие льется в скафандр, смешиваясь с кровью, как все новые и новые веретена впиваются в ноги, с отчаянием рвался к берегу, полосуя по воде слабеющим лучом, и вода кипела вокруг, и фейерверком разлетались искры и клубы пара.

Павлыш выбрался на песок, вытащив вцепившихся бульдожьей хваткой хищников, вернее не хищников, а части их, ибо все они были мертвы, разрезаны лучом.

В месте разрыва икра саднила - зубы веретена вонзились в мясо, и Павлыш знал, что идет кровь, но остановить ее было нечем. Он совершил непростительную для врача ошибку - не взял с собой даже пластыря.

- Гнать надо таких, - сказал Павлыш себе. - Ожидал провести приятный вечер. Прогулку под луной.

Он почувствовал, что страшно устал, что хочет лечь и никуда больше не ходить. И даже не возвращаться к кораблю, потому что возвращаться надо снова по морскому дну, а такие путешествия можно совершать только раз в жизни. Просто закопайся в песок и спи, подсказывало усталое тело. Никто тебя не тронет. Отдохнешь часок-другой и потом пойдешь дальше. Немного мутило, и было трудно дышать.