- Знак, значит, стоит, закопан в землю, а из-за поворота слышны звон металла и всевозможные звуки строительных работ. Делаю еще десять шагов, признаюсь, что делаю их со всей осторожностью. Вижу: поперек дороги барьер. И на нем надпись черными буквами: «Проезд воспрещен». А прямо за барьером разворачивается бульдозер странного вида, а на бульдозере сидит, вы мне не поверите, инопланетный пришелец из космоса, и у него четыре руки и три глаза.
- Во дает, - сказал Погосян, который ничему не поверил.
- Валентин, обед стынет! - крикнула жена Каца из окошка.
- Погоди, - ответил Кац. - Дослушаю и приду.
- Вы только подумайте, что делается, - сказала жена Каца через весь двор старухе Ложкиной. - Валентин не бежит, когда его зовут кушать!
- На голове у него был прозрачный шлем, как у космонавтов, - продолжал Удалов, прикрыв глаза, чтобы яснее представить эту картину. - Из шлема торчат проводочки, а костюм на нем оранжевого цвета. Он меня увидел, вида не подал, заглушил мотор, соскочил на землю, и вижу я, что ног у него минимум три, и что характерно - все в различной обуви. Я поздоровался, потому что был в состоянии шока, и он мне тоже говорит: «Здравствуйте».
- Во дает! - сказал Погосян. - «Здравствуйте», значит, на межпланетном языке, а Корнелий, ясное дело, ему обучен, да?
- С детства, - согласился с шуткой Грубин, который оставил свое дело и ни слова из сказанного не пропускал.
- Он мне сказал по-русски, - возразил Удалов. - Ну и я ему ответил: «Кто дал указание работы проводить?»
- Конечно, - сказал Грубин. - Видим мы человека на трех ногах, гостя из далеких звездных миров, а вместо «добро пожаловать» сразу ему ляпаем: «Кто дал указание?»
- Я перепугался, - проговорил Удалов. - В другом случае я бы ему все как надо сказал. А тут с перепугу взял быка за рога.
- А у него и рога были? - удивилась старуха Ложкина.
- Это он фигурально, - пояснил Василь Васильич.
- Я пошел, - сказал Погосян. - Я пошел, а то он меня вместо ужина, понимаешь, баснями кормит.
Но Погосян никуда не ушел. Ему хотелось, чтобы его стали останавливать, говорить, что все это шутка, но никто не останавливал и не говорил. Все знали, что, хотя у Удалова сильно развито воображение, хотя он человек нервный, он крайне правдив.
- Я его спрашиваю, - продолжал между тем Удалов, - а он машет своими ручонками и говорит: «Скандал, безобразие получается».
- Крупные они, пришельцы? - спросил Василь Васильич.
- Нет, не крупные, с третьеклассника.
- Я так и думал, - сказал Василь Васильич. - Откуда им быть крупными?
- Я хотел под шлагбаум подлезть, а он сначала не пускал, на надпись показывал, лопотал, что вход воспрещен. Ну, я ему и указал, что являюсь начальником ремстройконторы города Великий Гусляр, на окраине которого он ведет неизвестные работы.
- И не испугался?
- Испугался я потом, - признался Удалов. - А сначала меня взяло возмущение. Ездит тут на бульдозере, не пускает, людей пугает, и что характерно, бульдозер также не нашей марки. Тогда пришелец этот оробел и говорит мне: «Извините, не будете ли так любезны проследовать за мной, поговорить с нашим руководством?»
Жена Каца высунулась из окошка по талию и чуть не свалилась вниз.
- И ты пошел?
- А чего же? Пошел. Подлез под бульдозер, завернул за поворот, а там за холмиком открылось мне удивительное зрелище. И тогда я внутренне все осознал. Метров за тридцать дорога там была полностью разрушена, будто по ней громадным молотком стукнули или лавину обрушили сверху. Но я - то сразу понял, в чем фокус, - пониже на склоне лежала, накренившись, их летающая тарелочка.
- А какие опознавательные знаки были? - спросил подозрительно Погосян.
- Без опознавательных знаков. Им это не нужно. Лежала эта тарелочка, вокруг нее масса пришельцев. Одни тарелочку чинят, другие на дороге возятся. Техника, приспособления, дорожные машины - удивительно даже, сколько добра в этой тарелочке поместилось.
Грубин вылез из окна - ноги сначала, сам потом - и подошел поближе.
- Я их спрашиваю: «Вынужденная посадка?» Из толпы ко мне один подходит, тоже на трех ногах, и отвечает: «Безобразная посадка. Хулиганская посадка. Я, скажу честно, сделал штурману строгое предупреждение». Я спрашиваю: «Зачем же так строго?» И тогда он отвечал…
В этот момент Удалов прервал свои речи, ибо почувствовал, как Шехерезада, что слушатели полностью захвачены повествованием.
Удалов повернулся к своему окну и строго спросил:
- Ксения, скоро ужинать?
Ксения ничего не ответила.
- Успеешь еще, поужинаешь, - остановил его Кац. - Ты сначала свою байку доскажи.
- Кому байка, а кому действительность, - сказал Удалов, и никто не засмеялся.
- Давай дальше, - поторопил Василь Васильич. - Прохладно становится.
- Я спрашиваю, значит, - продолжал Удалов, закуривши, - «Почему так строго?» А мне главный пришелец отвечает: «А что делать? Представьте, - говорит, - себя на нашем месте. Прилетаем мы на чужую планету. Имеем, - говорит, - строгий приказ в контакты не входить, а лишь проводить визуальные наблюдения. Туземные, - говорит, - цивилизации должны развиваться по своим законам».