Чудеса в Гусляре

- И она находит?

- Обязательно, - ответил мужчина в ватнике. - В прошлый раз три огнетушителя ему отыскала. Хороший она человек. Душевный. А меня браконьеры замучили. Тропу знают. Вот и хочу старуху про тропу спросить. Из рыбоохраны я.

Вышел метеоролог, быстрыми движениями свертывая в рулон синоптическую карту.

- Ну как? - спросил его человек в ватнике.

- С завтрашнего дня без осадков! И до конца недели. Что я им говорил! - Шляпа у метеоролога перекочевала со лба на затылок, лицо его блестело от пота. - Сегейда антициклон у Антильских не учитывал. Я ему говорил - заденет. А он - далеко. А надо было учесть!

Следующей исчезла за дверью женщина в сером платке. И лишь скрылась, как из кабинета донеслось бормотание, быстро повысившееся до отдельных резких возгласов. За дверью ссорились, спорили. Через минуту женщина выскочила наружу, прижимая к груди узелок с дарами Глумушке.

- И не приставайте ко мне с непристойными предложениями! - кричала ей вслед колдунья. - Вы хотите лишить людей счастья? Да? Так вам это не удастся.

- Я мать! - крикнула женщина, уходя. - Я буду жаловаться.

- Следующий, - пригласила Глумушка.

Мише никак не удавалось увидеть ее - дверь раскрывалась в его сторону, и лишь сварливый голос доносился до него.

- Иван, тебе, - сказал человек в ватнике.

- Что потерял? - спросила Глумушка, не закрывая двери.

- Шланг куда-то задевался. Лейтенант говорит: «Ты, Сидоренков, последним шланг в руке держал. Ты, - говорит, - и отыскивай».

- Завтра зайдешь до восьми тридцати, - велела Глумушка. - Следующий.

- Ну, тогда моя очередь, - сказал человек в ватнике.

Пожарный снова задремал у фикуса.

Неожиданность увиденных сцен отвлекла Стендаля от мыслей о возлюбленной. Вместо темной избушки, черного кота на печке, тяжелого и пряного запаха снадобий была приемная с фикусом. И синоптик. И Иван со шлангом. Уходя к колдунье, Стендаль презирал себя и клял Алену, заставившую его опуститься до отчаянных действий. Но именно порочность, неестественность похода к колдунье сливались в его сознании с безответной любовью, у которой не было выхода. А здесь была поликлиника. Неофициальная, но будничная, отличавшаяся от районной только жалобами пациентов. И, к ужасу своему, Стендаль вдруг понял, что ему могут здесь помочь, и он уже не знал, хочет ли, чтобы ему помогли.

- И тогда я ей говорю… - донеслись до Стендаля слова толстяка с козлом. - Или она меня полюбит, или я буду вынужден обратиться в суд. Безвыходное положение.

- Да, - сказал Удалов. - Положение безвыходное.

- Я получаю от нее приворотное зелье…

- Наконец-то, - вырвалось у Стендаля.

- Что?

- Я так, про себя.

Стендаль думал: наконец-то нашелся человек, который не терял шланга, не интересуется путями циклонов и не ловит браконьеров. Человек, который полюбил и ждет взаимности.

- Получаю я от нее приворотное зелье - и сразу туда. А она меня уже ждет с угрозами. Тогда встает проблема, как мне ее этим зельем напоить.

Из двери вышел человек в ватнике, задумчиво насвистывая песню. Растолкал пожарного, они ушли, а их место в кабинете занял Удалов. У толстяка не осталось слушателей, кроме Стендаля, и он обратился к Мише с вопросом:

- Продолжать ли мое повествование?

- Да, конечно, - сказал Миша. - У меня такая же проблема.

- Тоже она?

- Тоже. Только я не слышал начала вашей истории. И если вы не возражаете…

- Конечно, я повторю. Тем более если у вас та же беда. Уйди! Уйди в сторонку! Не терплю!

Последние слова относились к козлу, который по-собачьи терся о колени толстяка.

- Значит, есть у меня соседка. Аида. Стерва, каких свет не видывал. Старая дева, сухая как палка и тому подобное. Ненавижу ее, а меня довести до ненависти не так легко. Дважды за последний месяц ломала общий забор, помои выплескивает только под моими окнами и еще изводит меня презрением. Змея.

- Так вы о ней? - спросил Стендаль.

- Конечно, о ней, пропади она пропадом. Я понял: еще день таких измывательств, и я или попадаю в сумасшедший дом, или подаю на нее в суд, или даже иду на физические действия. И к тому же этот проклятый козел!

Толстяк указал пальцем на козла, и козел ухитрился изогнуть шею и длинным шершавым языком ласково лизнуть указательный палец.

- Этот козел регулярно, будучи подпускаем в мой огород, съедает все плоды моего досуга. Все. Причем в первую очередь слабые, нежные ростки ценных растений. И тогда я иду к этой Глумушке и получаю от нее приворотное зелье. Возвращаюсь домой и думаю, как бы мне соседку приворотным зельем накормить, заставить относиться к себе по-человечески и кончить этим долгую распрю…

Из двери вышел Корнелий Удалов, сжимая в руке повязку, из которой вываливалась смятая вата.

- Спасибо, доктор, - сказал он колдунье. - Я боялся, что придется рвать. А у меня и так уже три моста.

Вслед за Корнелием Удаловым в приемную вышла маленькая сморщенная старушка в сером домотканом платье и шлепанцах. Старушка держалась прямо, и острые глаза ее блестели ярко и целенаправленно. Седые волосы были убраны под голубой платочек.

- Двое осталось?

- Двое, - ответил Миша, холодея от ближайшего будущего.