Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего

Ну а как Нора относится к матери, к красивой, веселой чертежнице Амалии-Малечке? Поначалу вроде бы хорошо. Поскольку мать во всем потакает дочери, покорно выслушивает на родительских собраниях педагогов, возмущенных Нориным поведением. Ведь, как пишет Улицкая, Нора соблазняет «бесстрашно и бесстыдно» своего одноклассника. А когда их связь становится явной, бросает школу. Уходит с полным сознанием своей правоты… Мол, почему бы девушке в пятнадцать лет не жить с кем попало, раз ей это нравится?

Но вернемся к Амалии, вот краткая история ее брака. В эвакуации Амалия, буквально умирая от голода, сошлась с Генрихом, забеременела. И Генрих героически добивается, чтобы его молодую жену отправили в Москву… Там Амалия рожает Нору у «Грауэрмана», в знаменитом роддоме на Арбате… Война кончается, и чертежница Амалия до поры до времени благополучно живет с талантливым Генрихом и с дочерью Норой… Пока в Амалию не влюбляется гражданин по имени Андрей Иванович. И тут все разом меняется. Только не подумайте, что Амалия, забрав Нору, уходит из дома. Ничего подобного. Уходит из дома Генрих. Амалия живет по старому адресу, пока Андрей Иванович, весьма порядочный гражданин, не сочтет возможным уйти из семьи. Продолжается это, очевидно, до тех пор, пока не подросли дети Андрея Ивановича. Тогда наступает хеппи энд — и Амалия, бросив дочь, тут же уезжает вместе с Андреем Ивановичем в деревню, где они благополучно и счастливо живут-поживают. Андрей Иванович находит работу, а для пополнения семейного бюджета супруги разводят породистых собак.

Все это было бы прекрасно, если бы Амалия не бросила весьма неблагополучную дочь, не пожелавшую кончить ни института, ни школы-студии МХАТа, ни других учебных заведений. Мало того, когда Нора родила ребенка без мужа, Амалия не пришла в роддом, чтобы встретить ее и помочь с младенцем хотя бы на первых порах. Познакомилась бабушка с внуком, когда ему исполнилось уже полтора годика, раньше не смогла — Андрей Иванович захворал, а Амалия не захотела оставлять его даже на несколько часов… Нора не без основания мысленно называет свою маму: «Курицей, кошкой»!

Я таких мам за свою долгую жизнь, слава богу, не встречала.

Скажем еще об отношении Норы к менее близкой родне, каковой у героини Улицкой куча.

Вот родственники приходят на поминки Нориной бабушки.

Посмотрим на них глазами самой Норы: «Она (Нора. — Л. Ч.) осознала, что все ее родственники делятся на две разные породы: двоюродные братья отца, слегка похожие на ежей растущими вперед со лба жесткими волосами, и бабушкины племянницы — узколицые, глазастые, с треугольными рыбьими ртами». «Сплошной паноптикум». «Я из этой ежиной породы, — подумала Нора и почувствовала какую-то горячую тошноту…» Одним словом, Нору чуть не стошнило, когда она поняла, что похожа на своих родственников.

Ну чем не героиня советских писателей, которая без пап с мамами и без всяких родственников, исключительно с помощью своих товарищей по заводу (колхозу), нигде не учась, ни с кем не считаясь и ни с кем не советуясь, добивается рекордной выплавки стали или рекордного урожая?

Я, конечно, утрирую… Но сознайтесь, читатель, такая тотальная неприязнь к отцу, матери и другим близким людям у положительного героя встречается нечасто.

Пойдем дальше…

Известно, что интеллигенции свойственна рефлексия — грубо говоря, самокопание, недовольство собой, критическое отношение к собственным поступкам, наконец, неуверенность в своих возможностях и талантах и очень часто — угрызения совести.

Естественно, что ничего такого ходульный герой советских книг не испытывал. Он всегда прав. Никогда не ошибается. Его поведение, его отношение к другим людям безупречно. У него даже сомнений не возникает в собственной непогрешимости, не говоря уже об угрызениях совести…

Героиня Улицкой Нора ничем не отличается от этих персонажей.

Она просто упивается своей правотой. Хвалит саму себя… Родила сына от одноклассника, парня, который казался тогда бесчувственным болваном, хотя и способным математиком, а тот стал прекрасным человеком. Терпеть не могла ни отца, ни мать — а они ей очень даже пригодились. Когда она гуляла по разным городам и весям и даже ставила с Тенгизом спектакль в Польше — мать взяла мальчика к своему Андрею Ивановичу, и ребенок у них прекрасно рос и пил козье молоко.

Даже то, что Тенгиз, состарившись, наврал Норе, будто женился вновь после смерти прежней жены, оказалось благом: не пришлось Норе возиться со стариком, с его болячками и, быть может, хандрой… Хотя какая такая хандра? У Норы и у ее возлюбленного хандры не бывает…

В конце романа «Лестница Якова» Нора подводит итоги своей жизни: она всем довольна. Написала книгу о «русском театральном авангарде, которую перевели в том же году на английский и французский». В театральном училище, где Нора читает курс по истории театра и сценографии, стала «кумиром студентов».

Да и «любовные бури… не оставили ни горечи, ни боли»…

Словом, совершенно правильная жизнь самодостаточной женщины. Можно только позавидовать. Ни капли сожаления! Ни капли раскаяния!