Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

И вот камень дрогнул, качнулся и с глухим грохотом отвалился от стены…

Когда всё затихло, крысы одна за другой полезли в чёрное квадратное отверстие. Они прошли несколько шагов и остановились. В чужом месте всегда можно натолкнуться на засаду. Но нет — нигде ни звука, ни шороха.

Тогда крысы медленно, обнюхивая каждую ступеньку, полезли вверх по лестнице.

Первый этаж был пуст. В больших покинутых залах целыми горами лежало зерно. Крысы были голодны, а запах зерна такой соблазнительный! Но всё-таки крысы не тронули ни одного зёрнышка.

Может быть, это ловушка? Может быть, их хотят застигнуть врасплох? Нет! Они не поддадутся на эту хитрость! Пока они не обыщут весь замок, нельзя думать ни об отдыхе, ни о еде.

Крысы обшарили все тёмные углы первого этажа и полезли во второй. Там они тоже обрыскали и обнюхали все закоулки, все ходы и переходы.

Нигде никого.

Видно, хозяева замка струсили и бежали.

Замок принадлежит им, крысам!

Сплошной лавиной они ринулись вниз — туда, где кучами лежало зерно. Крысы с головой зарывались в сыпучие горы и жадно грызли крупные пшеничные зёрна. Они ещё и наполовину не насытились, как вдруг откуда-то издалека до них донёсся тоненький, чистый звук дудочки.

Крысы подняли морды и замерли.

Но дудочка замолкла, и крысы снова набросились на лакомый корм.

Не успели они разгрызть и по зёрнышку, как дудочка заиграла опять.

Сперва она пела чуть слышно, потом всё смелее, всё громче, всё увереннее. И вот, наконец, как будто прорвавшись сквозь толстые стены, по всему замку раскатилась звонкая Одна за другой крысы оставляли добычу и бежали на звук дудочки. Самые упрямые ни за что не хотели уходить, — жадно и быстро они догрызали крупные крепкие зёрна. Но дудочка звала их, она приказывала им покинуть замок, и крысы не смели ослушаться.

Крысы скатывались по лестницам, перепрыгивали друг через друга, бросались вниз прямо из окон, — словно торопились как можно скорее туда, во двор, откуда неслась настойчивая и зовущая песня.

Внизу, посредине замкового двора, стоял маленький человечек и наигрывал на дудочке.

Крысы плотным кольцом окружили его и, подняв острые морды, не отрывали от него глаз.

Во дворе уже и ступить было некуда, а из замка сбегались всё новые и новые полчища крыс.

Чуть только дудочка замолкала, крысы шевелили усами, оскаливали пасти, щёлкали зубами. Вот сейчас они бросятся на маленького человечка и растерзают его в клочки!

Но дудочка играет снова, и крысы снова не смеют шевельнуться.

Когда маленький человечек собрал всех крыс, он медленно двинулся к воротам. А за ним покорно шли крысы.

Человечек насвистывал на своей дудочке и шагал всё вперёд и вперёд. Он обогнул скалы и спустился в долину. Он шёл полями и оврагами, и за ним сплошным потоком тянулись крысы.

Уже звёзды потухли в небе, когда маленький человечек подошёл к озеру.

У самого берега, как лодка на привязи, покачивалась на волнах серая гусыня.

Не переставая наигрывать на дудочке, маленький человечек прыгнул на спину гусыни, и она поплыла к середине озера.

Крысы заметались, забегали вдоль берега, но дудочка ещё звонче звенела над озером, ещё громче звала их за собой.

Забыв обо всём на свете, крысы ринулись в воду…

4

Когда вода сомкнулась над головой последней крысы, гусыня со своим седоком поднялась в воздух.

— Ты молодец, Нильс, — сказала старая Акка Кнебекайзе. — Ты хорошо справился с делом. Ведь если бы у тебя не хватило силы всё время играть, они бы загрызли тебя.

— Да, признаться, я сам этого боялся, — сказал Нильс. — Они так и щёлкали зубами, едва только я переводил дух. И кто бы поверил, что такой маленькой дудочкой можно усмирить целое крысиное войско! — Нильс вытащил дудочку из кармана и стал рассматривать её со всех сторон.

Это дудочка волшебная, — сказала гусыня. — Все звери и птицы слушаются её. Коршуны, как цыплята, будут клевать корм из твоих рук, золки, как глупые щенки, будут ласкаться к тебе, чуть только ты заиграешь на этой дудочке.

— А где же вы её взяли? — спросил Нильс.

— Её принёс филин Флимнеа, — сказала гусыня, — а филину дал её лесной гном.

— Лесной гном? — воскликнул Нильс, и ему сразу стало не по себе.

— Ну да, лесной гном, — сказала гусыня. — Что ты так перепугался? Только у него одного и есть такая дудочка. Кроме меня и старого филина Флимнеа, никто про это не знает. Смотри, и ты не проговорись никому. Да держи дудочку покрепче, не урони. Ещё до восхода солнца филин Флимнеа должен вернуть её гному. Гном и так не хотел давать дудочку, когда услышал, что она попадёт в твои руки. Уж филин уговаривал его, уговаривал… Еле уговорил. И за что это гном сердится на тебя?

Нильс ничего не ответил. Он притворился, что не расслышал последних слов Акки.

На самом-то деле он прекрасно всё слышал и очень испугался.

«Значит, гном всё ещё помнит о моей проделке! — мрачно размышлял Нильс. — Мало того, что я его в сачок поймал, да ведь как ещё обманул! Только бы он Акке ничего не сказал. Она строгая, справедливая, узнает, — сейчас же выгонит меня из стаи. Что со мной тогда будет? Куда я такой денусь?» — и он тяжело вздохнул.