Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

— Не стану скромничать, — я, — сказал Смирре. — Я хотел отблагодарить вас за развлечение, которое вы мне доставили в лесу на берегу озера. Только каждый развлекается, как умеет: вы по-гусиному, а я по-лисьему. Впрочем, я готов помириться с вами. Если ты, Акка, бросишь мне мальчишку, которого вы с собой таскаете, я оставлю вас в покое. Вот тебе моё честное лисье слово.

— Нет, — сказала Акка, — мальчишку ты никогда не получишь. Вот тебе моё честное гусиное слово.

— Ну что ж! Тогда пеняйте на себя, — сказал Смирре. — Пока меня носят ноги, вам не будет житья. Это так же верно, как то, что меня зовут Смирре!

Глава восьмая ВÓРОНЫ С РАЗБОЙНИЧЬЕЙ ГОРЫ

1

Лис Смирре был не из тех, кто забывает обиды. Он поклялся, что отомстит Нильсу и его крылатым товарищам, и был верен своей клятве.

Куда бы ни летела стая, Смирре, как тень, бежал за ней по земле. Где бы ни спустились гуси, Смирре был уже тут как тут.

Никогда ещё старой Акке Кнебекайзе не было так трудно выбрать место для ночёвки. То и дело она сворачивала с пути, чтобы отыскать какой-нибудь островок среди озера или глухое болото, куда бы Смирре не мог добраться.

Да и самому Смирре приходилось несладко. Он не ел и не спал, бока у него ввалились, а рыжий пушистый хвост, которым он всегда так гордился, стал похож на жалкую мочалку. Но на карту была поставлена его охотничья честь и он не сдавался.

Выследив остров, на котором однажды заночевали гуси, Смирре отправился за подмогой к своим старым друзьям — вóронам.

Это была настоящая разбойничья шайка. Жили вóроны на горе, которая так и называлась Разбойничьей горой. Гора возвышалась над песчаной степью, такой широкой, что казалось, ей нет конца-края. И куда ни посмотришь, — вся она поросла бурьяном. Эта некрасивая никчёмная трава, которую отовсюду гонят, здесь была полновластной хозяйкой. Она глубоко запустила в землю свои корни, кустики её крепко держались друг за друга, и если в заросли бурьяна попадало какое-нибудь семечко, бурьян заглушал его и не давал подняться.

Только каменную гору посреди степи не мог захватить бурьян.

Ни одного человеческого жилья не было в этом диком пустынном месте. А вóронам оно пришлось по душе. Каждую весну прилетали они на эту гору и вели отсюда свои разбойничьи набеги.

С утра они разлетались во все стороны в поисках добычи, а вечером слетались и хвастались друг перед другом своими подвигами: один перебил все яйца в совином гнезде, другой выклевал зайчонку глаз, третий украл в деревне оловянную ложку.

Когда Смирре подошёл к Разбойничьей горе, вся шайка была в сборе. Вóроны громко каркали и сплошной чёрной тучей кружились над большим глиняным кувшином.

Кувшин был плотно закрыт деревянной крышкой, и сам атаман шайки, старый вóрон Фумле-Друмле, стоял над кувшином и долбил крышку клювом.

— Добрый вечер, приятель, — сказал Смирре. — Над чем ты так трудишься?

— Добрый вечер, кум, — мрачно каркнул Фумле-Друмле и ещё сильнее застучал клювом по крышке. — Видишь, какую штуку мои молодцы притащили. Хотел бы я знать, что там внутри!.. Да вот крышку проклятую никак не открыть.

Смирре подошёл к кувшину, свалил его лапой набок и осторожно стал катать по земле. В кувшине что-то бренчало и звенело.

— Эге, да там серебряные монеты! — сказал лис. — Славная находка!

От жадности у Фумле-Друмле загорелись глаза, — ведь давно известно, что вóроны не пролетят мимо самого простого осколка стекла или медной пуговицы. А уж за блестящую монету они готовы всё на свете отдать!

— Ты думаешь, что тут серебряные монеты? — прокаркал Фумле-Друмле и снова задолбил клювом по крышке.

— Конечно, — сказал Смирре. — Послушай, как они звенят.

И Смирре опять принялся катать кувшин по земле. И снова в кувшине забренчало и зазвенело.

— Сер-р-ребро! Сер-р-ребро! Сер-р-ребро! —закаркали вóроны. — Ур-р-ра! Сер-р-ребро!

— Подождите радоваться, — сказал Смирре. — Его ещё надо достать.

Он потёр лапой жалкий остаток уха и задумался.

— А ведь, кажется, я смогу вам помочь! — наконец проговорил он. — Хотите знать, кто может открыть этот кувшин?

— Говор-ри! Говор-ри! Говор-ри! — закричали со всех сторон вóроны.

— Есть тут один мальчишка, — сказал Смирре, — он со старой Аккой путешествует. Ну уж это и мастер — золотые руки!

— Где он? Где он? Где он? — опять закричали вóроны.

— Я могу показать вам дорогу, — сказал Смирре, — но за это вы должны отдать мальчишку мне. У меня с ним кое-какие счёты.

— Бер-ри его! Бер-ри! Бер-ри! Нам не жалко, — каркнул Фумле-Друмле. — Только сперва пусть кр-рышку откроет!

2

Нильс проснулся раньше всех в стае. Он выбрался из своей пуховой постели под крылом Мартина и пошёл бродить по острову.

Надо было позаботиться о завтраке. На счастье, он наткнулся на кустик молодого, только что пробившегося щавеля. Нильс сорвал один листик и принялся высасывать из стебелька прохладный кисленький сок. Высосав всё до последней капельки, он потянулся за вторым листиком. Вдруг что-то острое ударило его в затылок, чьи-то цепкие когти впились в ворот его рубахи, и Нильс почувствовал, что он поднимается в воздух.