Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Нильс вертелся и дёргался, как паяц на ниточке. Он махал руками, дрыгал ногами, отбиваясь от невидимого врага, но всё было напрасно.

— Мартин! Мартин! Сюда! Ко мне! — закричал Нильс.

Но вместо Мартина к нему подлетел огромный вóрон.

Он был чернее сажи, острый клюв его загибался крючком, а маленькие круглые глаза горели жёлтыми злыми огоньками.

Это был атаман вороньей шайки — Фумле-Друмле.

— Не р-р-разговар-р-ривай! — хрипло каркнул Фумле-Друмле Нильсу в самое ухо. — Не то я выклюю тебе глаза.

И, чтобы Нильс не принял его слова за шутку, клюнул его на первый раз в ногу. А вóрон, который держал мальчика в своих когтях, так тряхнул Нильса, что тот по самые уши провалился в ворот собственной рубашки.

— Теперь в дор-рогу! — скомандовал Фумле-Друмле.

— В дор-рогу! Скор-рей в дор-рогу! — каркнул в ответ его товарищ, и оба вóрона яростно захлопали крыльями.

Нильс хоть и привык летать, но на этот раз путешествие по воздуху не очень-то ему понравилось. Он болтался, как мешок, между небом и землёй. Вороньи когти царапали ему спину, воротник наползал на самые глаза.

«Надо запомнить дорогу, — думал Нильс. — Как же это мы летели? Сперва над озером, потом направо свернули. Значит, на обратном пути надо сворачивать налево… А вот и лес. Хорошо, если б сорока попалась навстречу. Она уж на весь свет растрезвонит о моём несчастье, — может, и гуси узнают, где я. Они тогда непременно прилетят ко мне на выручку».

Но сороки нигде не было видно.

«Ну, ничего, я и сам выпутаюсь из беды», — подумал Нильс.

На одном дереве Нильс увидел лесного голубя и голубку. Голубь надулся, распушил перья и громко переливчато ворковал. А голубка, склонив голову набок, слушала его и от удовольствия покачивалась из стороны в сторону.

— Ты самая красивая, самая красивая, самая красивая! Нет никого тебя красивее, тебя красивее, тебя красивее! Ни у кого нет таких пёрышек, таких пёрышек, таких пёрышек !

— Не верь ему! Не верь ему! — прокричал сверху Нильс.

Голубка так удивилась, что даже перестала раскачиваться, а у голубя от возмущения забулькало в горле.

— Кто, кто, кто… кто смеет так говорить, так говорить? — забормотал он оглядываясь.

— Похищенный вóронами! — крикнул Нильс. — Скажите Акке…

Но сейчас же он увидел перед самым своим носом острый клюв Фумле-Друмле.

— Вер-р-реги свои глаза! — каркнул вóрон.

По всему было видно, что Фумле-Друмле готов исполнить угрозу, и Нильс поторопился с головой уйти в ворот собственной рубашки.

Когда он выглянул снова, старый лес был уже позади.

Они летели над молоденькой берёзовой рощицей. Почки на ветках уже начали лопаться, и деревья стояли, точно в зелёном пуху.

Весёлый дрозд кружился над берёзками, то взлетал вверх, то камнем падал вниз и без умолку щебетал:

— Ах, как хорошо! Ах, как хорошо! Ах, как хорошо!..

И, передохнув немного, начинал эту песенку сначала, потому что никакой другой он не знал.

— Ах, как хорошо! Как хорошо! Как хорошо!

— Ну, это кому как! Кому хорошо, а кому и не очень! — крикнул Нильс.

Дрозд высоко задрал голову и с удивлением прокричал:

— Кто это тут недоволен?

— Вороний пленник! Вороний пленник!

На этот раз увернуться от вóрона Нильсу не удалось. Фумле-Друмле налетел на него и твёрдым, острым клювом стукнул прямо в лоб. Удар был такой сильный, что Нильс, как маятник, закачался, — вправо-влево, вправо-влево, — и рубашка его угрожающе затрещала.

Всякого другого такой удар навсегда бы отучил перечить вóронам, но Нильса не так-то легко было запугать.

Пролетая над деревней, он увидел скворечник, примостившийся на высокой берёзе. Около скворечника сидели скворец и скворчиха и весело пели:

— У нас четыре яичка! У нас четыре хорошеньких яичка! У нас будет четыре умных, красивых птенчика!

— Их утащат вóроны, так же, как меня! — закричал Нильс, пролетая над ними.

— Кто это кричит? Кого утащили вóроны? — засуетились скворец и скворчиха и на всякий случай спрятались в свой домик.

— Меня утащили! Меня, Нильса Хольгерсона! Скажите это Акке Кнебекайзе! — прокричал несчастный вороний пленник и весь съёжился, готовясь к расплате за свою смелость.

Но на этот раз вóроны точно не слышали его. Изо всех сил работали они крыльями, торопясь к горе, которая одиноко вздымалась среди голого поля за деревней.

3

Ещё издали Нильс увидел какую-то темную тучу, повисшую над горой.

Точно вихрем её кружило на одном месте, то взметая вверх, то прибивая к земле.

Фумле-Друмле и его спутник камнем упали в эту живую тучу.

— Скор-рей! Скор-рей! Скор-рей! — закричали вóроны, и вся стая закружилась ещё быстрее.

Нильс растерянно смотрел по сторонам.

«Зачем они меня сюда притащили? Что им от меня нужно?»

И, словно в ответ, Фумле-Друмле клюнул Нильса в голову, подталкивая его к кувшину.

— Смотр-р-ри пр-рямо, — прокаркал вóрон. — Этот кувшин полон серебра. Ты должен открыть его. Не откроешь — глаза выклюем, откроешь — с почётом отпустим.

Фумле-Друмле хитро подмигнул своим молодцам, и все они дружно закаркали:

— Спасибо скажем!

— Проводника ему дадим!

— Да ещё какого! Рыжего, пушистого!

Тут из-за большого камня высунулась острая морда Смнрре. Высунулась и сразу спряталась.